Леди и рыцарь
Шрифт:
Вскрикнув, Розамунда бросилась в сторону, буквально влетев в стойло Блэка в тот момент, когда эта гора ударилась об пол рядом с ней. Веревки лопнули, сено и пыль полетели во все стороны. Сотрясаемая мелкой дрожью, Розамунда минуту смотрела на гору сухой травы, потом подняла голову и уставилась на сеновал. Не могла же такая огромная куча свалиться сама по себе! Ведь конюхи старательно уложили сено.
Но тогда, если оно не упало само… Ее мозг отказывался рассуждать дальше. Розамунда рассеянно похлопала Блэка по носу, понемногу приходя в себя. Конь прижался головой к ее плечу, сейчас он был совершенно
– Ну вот, только не надо глупостей, – сказала она себе. Блэк, конечно, довольно сообразителен, но все же ее предположение было очень уж нереальным.
Вздохнув, она еще раз погладила Блэка и вышла из стойла, с опаской поглядывая наверх. Нет, конечно, сено упало само по себе. Бывают же случайности, и вот одна из них. А любое другое предположение просто плод ее не в меру разыгравшегося воображения.
– Ну тогда надо подняться наверх и убедиться, что сено хорошо уложено и закреплено, – сказала она вслух, и собственный голос придал ей уверенности.
Розамунда распрямила плечи, подошла к лестнице и посмотрела вверх, остановившись, когда Блэк опять стал бить копытами в дверь стойла.
– Перестань, – коротко приказала она. – Ты не лучше своего хозяина. Никого там, наверху, нет.
И все же она колебалась. Не потому что боялась, а потому что… на ней платье. Она одевалась подобающим образом с тех самых пор, как Эрик высказал свои возражения, и хотя платье было не так удобно, как штаны, работать в нем было можно.
Кое в чем платье все-таки ограничивало ее движения, например, в лазаний по лестнице. Если кто-нибудь окажется внизу, несомненно, под ее юбкой откроется прелестный вид. Розамунда поморщилась. Если бы Смизи не был занят на улице, она бы поручила ему обследовать сеновал. Но сейчас он был занят: запрягал лошадь в повозку лорда Спенсера. Так что придется ей самой лезть наверх. «Нет никакого смысла стоять тут внизу и тянуть время», – твердо сказала она себе.
Ей необходимо было доказать, что страхи мужа напрасны, иначе Розамунда проведет всю жизнь с оглядкой. И она начала подниматься.
– Милорд.
Остановившись у повозки, где работал Смизи, Эрик кивнул ему в ответ.
– Моя жена…
– В конюшне, милорд, – ответил главный конюх, показав рукой в сторону двери за его спиной. – Осматривает Шарлотту. Брови Эрика взмыли вверх.
– Шарлотту?
– Кобылу, милорд. Вообще-то раньше ее звали Белой, но…
– Но моя жена требует, чтобы каждому животному дали надлежащее имя, – перебил его Эрик. Смизи улыбнулся и кивнул:
– Да, это так, милорд.
Покачав головой, Эрик повернулся и вошел в конюшню, отыскивая взглядом жену. Дойдя до стойла Блэка и не найдя ее, Эрик нахмурился.
– Смизи! – позвал он.
– О, добрый день, муж.
Быстро обернувшись, Эрик осмотрелся, потом поднял глаза к потолку, и взгляд его смягчился, когда он увидел жену, стоявшую на середине лестницы. Подойдя к основанию лестницы, он взглянул вверх, и глаза его расширились, когда он обнаружил, что смотрит прямо Розамунде под юбку.
– Какого дьявола ты там делаешь? Немедленно слезай!
– Милорд? – донесся до него голос прибежавшего Смизи.
– Все нормально, иди отсюда, – приказал Эрик. – И закрой эту чертову дверь. Никого не пускай, пока я не скажу. Мне нужно переговорить с женой.
– Да, милорд.
Двери бесшумно закрылись, и в конюшне стало тихо.
– Что-нибудь не так, милорд? – обеспокоенно спросила Розамунда.
Смерив Розамунду взглядом, он нахмурился:
– Мне все видно под твоей юбкой.
Он собирался приказать ей спуститься, но его слова уже подействовали. Вспыхнув ярким румянцем, она немедленно начала спускаться.
Внезапно она замерла, почувствовав, как его руки скользнули вверх по ее ногам. Вцепившись пальцами в перила, Розамунда посмотрела вниз и заморгала, вспыхнув: ее юбка накрыла мужа с головой. Или же он сам засунул туда голову? Как бы то ни было, сейчас он стоял внизу, а его лицо было где-то у ее щиколоток, судя по его дыханию. О да, ее предположение оказалось верным, потому что в этот момент он лизнул кожу на лодыжке. Она ахнула, пальцы ее побелели, и Розамунда прислонилась головой к перилам, закрыв глаза. Господи, он всего лишь лизал ее лодыжки, а ее охватил такой трепет, что ноги совсем ослабли. Розамунда даже засомневалась, сумеет ли она устоять на них.
– М…муж? – спросила она дрожащим голосом.
– Я сказал, спускайся, – хрипло напомнил ей Эрик. Голос его звучал глухо из-под ее юбки.
Глубоко вздохнув, Розамунда заставила себя открыть глаза, сделать один осторожный шаг вниз, и все внутри у нее вздрогнуло и затрепетало, когда его руки и губы медленно заскользили вверх по ее ногам. Когда она снова остановилась, его губы припаяй к нежной коже под ее коленом, пальцы заскользили по ее бедрам, почти коснувшись ягодиц. Потом они снова спустились вниз по внутренней стороне бедер, коснувшись чувствительной кожи, и Розамунда, ахнув, крепче сжала перекладину и закрыла глаза. Ее ноги сильно дрожали, так что и он должен был почувствовать это.
– Муж?
Она ощутила прохладный воздух на коже мот, когда он приподнял юбку, чтобы вытащить голову. Потом взял ее за талию и опустил на землю, к себе спиной.
– Ты больше не должна подниматься по этой лестнице.
Розамунда кивнула, но он не отпустил ее, как она ожидала. Его руки вцепились в перила лестницы, заключив ее, в плен. Найдя губами ее ухо, он прошептал:
– Ты поняла?
– Д-да, – запинаясь, ответила она, когда он начал покусывать мочку ее уха, прижимаясь грудью к ее спине. – Я не должна залезать на эту лестницу.
– Ты так восхитительно пахнешь, – прошептал он, и Розамунда наклонила голову набок, когда он стал целовать и покусывать ее шею. – Ты и на вкус восхитительна. – Он обнял жену, его руки скользнули вперед и накрыли ее грудь, лаская через ткань платья. – Поверни голову. Дай мне губы.
Подчинившись, Розамунда повернула голову, и ее губы жадно встретились с его губами. Эрик стал неистово целовать ее, подхватив губами ее стон, когда сжал пальцами ее затвердевшие соски.
Она ахнула, и ее поцелуй стал еще жарче. Его рука заскользила по ее животу и накрыла треугольник между ее бедер. Розамунда так возбудилась, что не заметила, как его пальцы развязали шнурок, пока его руки вдруг не сжали полуобнаженную грудь.