Леди, которая любила лошадей
Шрифт:
Демьян опустился в кресло, которое оказалось на диво мягким и удобным. Осмотрелся, хотя смотреть в кабинете особо было не на что. Старинные шкафы, исполненные, как и прочая мебель, из дуба, были пусты. Потускнели серебряные накладки, помутнело стекло, будто скрывая пустоту за собой. Более темные пятна на светлых обоях свидетельствовали, что некогда кабинет украшали картины, но теперь из пяти осталась лишь одна, изображавшая лошадь удивительного темно-золотого окраса.
Красивую.
Шея лебединого постава. Маленькая сухая голова и в то же время крупное костистое тело, которое,
– Берядинский, поняв, что общество не готово к новым теориям, решил добыть доказательства, причем такие, которые никто не смог бы опровергнуть. И собрал экспедицию. Сам. Двадцать пять единомышленников, среди которых – дюжина магов и дюжина некромантов. До Шаверских пустошей добирались по железной дороге, потом уже верхами. Последнее, что известно, Берядинский договорился о встрече с Джунгарскими жузами. Правда, никто так толком и не выяснил, о чем они говорили. После этой встречи экспедиция повернула к пустошам.
– Погоди, - Вещерский снял шкатулку и без всякого почтения поставил ту на пол. Туда же отправились папки. А он провел ладонью над столешницей, которая пусть и обрела некоторую пегость окраса – лак все же старился – но сохранила гладкость. – Покажешь?
Темный лак посветлел, а потом на нем пролегли тончайшие нити рек. Берега их оделись зеленью лесов, а меж ними лоскутным одеялом высветились поля.
Демьян только слышал о таком.
А Вещерский, снявши запонки, словно оправдываясь, сказал:
– Жена сделала. Очень ее бумажные карты раздражали.
Демьян привстал, чтобы разглядеть получше, и Вещерский посторонился.
– Правда, тут Европа лишь краем, надо другой камень ставить, но он у меня дома остался… как-то вот не думал я, что оно так завертится…
Прозвучало так, будто княжич оправдывался. Впрочем, Горецкому было не до того. Сцепивши руки за спиной, он разглядывал карту с таким непередаваемым восторгом, что Демьян устыдился. Чудо ведь, а он его не разделяет.
– Тут, - палец некроманта ткнулся куда-то к востоку от железной дороги. – Вот, они здесь высадились. Наняли проводников и носильщиков, еще лошадей. Купили арбы и палатки…
Палец заскользил по рисованной степи.
– Тут встречались с жузами. А вот здесь пустоши.
И вправду получилось, что экспедиция пошла не дальше к китайской границе, но повернула по собственным следам. И почти добралась до городка, обозначенного на карте скромным кругляшиком. Но, не дойдя, резко свернула на юг.
– Пустоши, - некромант обвел пальцем участок карты, который от прочих ничем-то не отличался. Не было тут ни значков, ни рек, ни поселений. – У местных считаются проклятыми. Говорят, некогда там сильный шаман принес большую жертву и открыл дверь в Мертвый мир, но не сумел справиться с собственной силой. В общем, не знаю, про жертву, однако в своем последнем письме Берядинский утверждает, что стоит на пороге действительно великого открытия, которое изменит весь мир.
Некромант вздохнул.
А Демьян подумал, что иных открывателей следовало бы закрывать от греха подальше.
– Он собирался вскрыть главный курган, один из семи запретных.
– И закончилось все плохо?
– Их не сразу хватились.
Вещерский слегка повернул карту и границы раздвинул, увеличив указанный район. Речушка. И серые шрамы каналов, которые прорывали в каменистой земле, силясь оживить ее. Городок. Куски то ли полей, то ли лесов.
– Они и установили, что во время раскопок произошло обрушение холма. И все погибли.
– От обрушения? – Вещерский обошел вокруг стола, будто пытаясь разглядеть в карте что-то этакое, ему одному видимое.
– По официальной версии, - некромант поскреб щеку. – Но сам понимаешь… ладно мы. Некроманты, если подумать, совершенно беспомощны в обычном плане. Но там была дюжина нормальных магов и силы немалой.
Демьян подумал и согласился, что больно неправдоподобно звучит. И дело даже не в магах, но в самом факте, что в раскоп полезли сразу и все.
Был же лагерь.
Обязан был быть лагерь. И кому-то пришлось бы при нем остаться, приглядывать, что за имуществом, что за лошадьми, что просто за границею, ведь степь – место беспокойное. И не мог человек, побывавший не на одной войне, оставить лагерь без охраны.
Как не мог позволить спуститься всем.
Потому как древние курганы, они, чуялось, не те места, где можно позволить себе беспечность.
– Отчет… закрыли. Надолго. Имелись желающие продолжить работу, но… им не просто было отказано. Возник прямой запрет от Его императорского Величества…
– Даже так?
Вещерский выглядел удивленным.
– Во избежание… новых жертв. Наставнику удалось добиться позволения ознакомиться с настоящим отчетом, - Ладислав потер переносицу. – Во-первых, обрушение и вправду имело место. Во-вторых, ни у кого во рту или же в легких не обнаружено следов земли. Следовательно…
…к моменту обрушения люди уже не дышали.
– В-третьих, смерть наступила в результате острого энергетического истощения. И не просто истощения. Далеко не все тела удалось поднять. Вернее… рабочие разбежались, утверждая, что экспедиция разбудила Великого Духа, и тот не уснет, пока не напьется досыта. А пьет он исключительно человеческие души.
Черная шкатулка на вместилище Великого духа совершенно не тянула.
– Пришлось нанимать крестьян. Рублем зазывать. И вот что интересно, весьма скоро многие из них стали жаловаться на здоровье, на слабость, которая появлялась и не уходила, на головные боли, хотя крестьянство к мигреням вовсе не расположено. На третий день уснули и не проснулись трое рабочих, на следующий – еще несколько. Сперва решили, что речь идет о неизвестной болезни, однако целители ничего-то опасного не обнаружили. Напротив, вызванные в срочном порядке, они уверяли, что покойные, как бы ни странно это звучало, с физической точки зрения всецело здоровы. Но количество мертвецов множилось. Рабочие пытались бежать…