Леди Удача
Шрифт:
Перед Кассандрой было два пути: просидеть на скамейке всю ночь, а на рассвете отправиться на поиски кареты, или прямо сейчас двинуться в западном направлении, туда, где людно, шумно, где горят огни, и опять-таки попытаться найти карету. Тут ей пришло в голову, что есть еще и третий путь: вернуться в клуб «Кларион» и посмотреть – а вдруг каким-то чудом Фредди все еще там. Этот вариант она мгновенно отвергла, сочтя его фантастическим, и вновь вернулась к первым двум. Ей не нравились оба, но просидеть всю ночь на этой проклятой скамейке – нет, это было бы проявлением трусости. Поэтому Кассандра выбрала второй путь. Отряхнув
Слава тебе Господи, вот и карета! Кабриолет, громыхая, мчался по направлению к ней на полной скорости, но радость Кассандры вскоре угасла, сменившись тревогой: ей пришло в голову, что внутри может скрываться Риордан. Бежать уже слишком поздно. Ее белое платье как будто служило маяком: увидев ее, возница придержал лошадей. Не успела карета остановиться, как дверца распахнулась и на мостовую выскочил мужчина. Девушка облегченно перевела дух: это был не Риордан, даже в темноте он выглядел гораздо старше. Высокий и тощий, со слегка сутулыми плечами и… Она вдруг узнала Оливера Куинна. Застыв как столб, Кассандра ждала, пока он подойдет поближе.
– Мисс Мерлин, прошу вас сесть в карету.
Никаких тебе «Слава Богу, вы не пострадали!» или «Я так сожалею о случившемся», один лишь сухой, отрывистый приказ. Ей очень хотелось топнуть ногой, но ее сандалии были без каблуков.
– Я предпочитаю идти пешком, – ответила она ледяным тоном.
– «Идти пешком»? Не говорите глупостей, это небезопасно. На вас могут напасть.
– Вот об этом вам следовало подумать прежде, чем подсылать ко мне наемного насильника!
Какое-то чувство отразилось на его суровом монашеском лице, но в темноте она не могла разобрать, что это было: гнев, смущение или насмешка.
– Я приношу извинения за то, что произошло сегодня вечером. Все было задумано иначе.
Кассандра презрительно покачала головой и уставилась невидящим взглядом в глубину темной улицы. Более неубедительного извинения ей в жизни не доводилось слышать, но придется, как видно, им удовольствоваться. На самом деле у нее отнюдь не было намерения отказываться от его помощи в эту минуту.
– Прекрасно, можете отвезти меня домой.
Куинн весьма церемонно взял ее под руку и помог забраться в карету. Они тронулись. Несколько минут прошли в каменном молчании. Кассандра решила, что будет ждать, сколько бы ни пришлось, пока он не заговорит первым. Она была готова доехать, не раскрывая рта, до самого Холборна, лишь бы не доставить ему удовольствие, начав разговор на тему, так явно занимавшую их обоих. Через пять минут ее терпение было вознаграждено.
– Говорю вам еще раз, я искренне сожалею о событиях этого вечера, – заговорил Куинн, пару раз откашлявшись. – Дела… не должны были зайти так далеко, Мистеру Риордану следовало раньше обнаружить свое истинное лицо, в этом нет никакого сомнения. Я не могу извинить его…
– Мистер Куинн, наша сделка расторгнута. У него от удивления открылся рот.
– Что?
– Ну а чего вы, собственно, ожидали? – гневно вопросила она. – Вы обманули меня, вы сыграли со мной отвратительный трюк, и у меня в голове не умещается, чем я это заслужила.
– Я могу все объяснить.
– Ваши объяснения меня не интересуют. Я хочу одного: как можно скорее избавиться от вас и от вашего… коллеги.
Последнее слово она выплюнула, словно какую-то гадость, случайно попавшую в рот.
– Прошу вас,
– Проверить мою лояльность?
– …вам доверять…
– Мою лояльность! – Кассандра стиснула кулаки в бессильной ярости. – Да как вы смеете? Кто дал вам право подвергать сомнению мою верность этой стране? Я здесь родилась! В моих жилах течет английская кровь! Я вернулась домой, проведя двенадцать несчастных лет в стране, которую не могла назвать своей, и теперь никто и ничто не заставит меня покинуть Англию!
– Прошу прощения, но…
– И в любом случае, – добавила она в бешенстве, – мистер Риордан интересовался вовсе не моей лояльностью!
– Я уже извинился за поведение Филиппа. Оно было неподобающим.
«Неподобающим»? Кассандра только фыркнула в ответ.
– – Но я должен признать, что не вполне понимаю ваше возмущение. В конце концов, ведь ничего особенного не произошло.
Кассандра открыла рот, но так ничего и не сказала, просто откинулась на спинку сиденья, кипя от негодования. Бесполезно объяснять ему, что раньше она никому и никогда не позволяла Подобных вольностей. А если что-то и позволяла, все равно, никто не вел себя с нею так, как мистер Риордан. И последствия никогда не бывали такими разрушительными.
– Похоже, у нас с вами разные представления о том, что такое «ничего особенного», мистер Куинн, – проговорила она наконец с ледяным достоинством. – Но это не важно; как я уже сказала, наша сделка расторгнута.
Он сложил ладони вместе и прижал их к губам привычным молитвенным жестом.
– Боюсь, что все не так просто.
– Что вы имеете в виду?
– Сейчас вы уже не можете расторгнуть наше соглашение: слишком поздно.
Кассандра невесело рассмеялась.
– Тем не менее я его разрываю. Свои коварные интриги вам придется плести без меня.
– Вы не понимаете. Вы не можете его разорвать.
– Что вы имеете в виду? – недоуменно повторила она.
– Все очень просто: теперь вы слишком много знаете. Вы знаете меня, знаете Риордана, знаете, за кем мы охотимся. Придется вам продолжать помогать нам, у вас нет иного выбора.
– Но я отказываюсь.
– Тогда вы будете арестованы.
Кассандра заставила себя рассмеяться. Куинн мрачно, как филин, уставился на нее в ответ, и она поняла, что он не шутит.
– Вы не сможете это сделать!
– Конечно, смогу, причем с величайшей легкостью. Я могу приказать кучеру этой кареты отвезти нас в Нью-гейт прямо сейчас. Вы будете взяты под стражу и помещены в камеру на любой угодный мне срок по любым выдвинутым мной обвинениям. Полномочий у меня для этого хватит, мисс Мерлин. Уверяю вас, я не шучу.
Во второй раз за один и тот же день Кассандра употребила слово «ублюдок».
– Я мог бы это сделать сию же минуту, – продолжал он, не обращая внимания на ее реакцию, – хотя и с превеликим сожалением. А теперь послушайте меня внимательно. Вы рассержены, вы чувствуете себя оскорбленной, возможно даже, вам стыдно. В третий раз повторяю вам, я сожалею о случившемся. Но все уже кончено. Пора двигаться вперед. Наше дело, уж поверьте, куда важнее ваших оскорбленных чувств. Я готов удвоить сумму, на которой мы сошлись раньше. Можете считать их платой за услуги, оказанные… скажем так, не из чувства долга.