Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты
Шрифт:
— Со мной пусть делает, что хочет, — почти всхлипнул Джейси, — только бы девочки были живы-здоровы.
Священник спросил шерифа:
— Сколько времени уйдет у ваших помощников, чтобы нагнать автобус?
Посмотрев на часы, Уиллер хотел было ответить, но тут зазвонил телефон. Чем дольше слушал шериф своего невидимого собеседника, тем озабоченнее становилось его лицо. Он украдкой взглянул на Уильяма и поспешно отвел глаза, слишком уж поспешно. Приглушенным голосом задал несколько вопросов и закончил разговор короткой, исполненной напряженности фразой:
— Выезжаю немедленно!
Они все бросились к Уиллеру, наперебой засыпая его вопросами.
— Быстро в машину! — оборвал их шериф. — Расскажу по дороге.
Их обступила беспросветная ночная тьма. Дорога была пустынной, и шериф гнал что есть мочи.
Джейси спросил его странно спокойным голосом:
— Он сказал «девочка» или «девочки»?
Его жена всхлипывала, уткнувшись лицом ему в плечо.
— По-моему, он упомянул только одну, — ответил Том Уиллер. — Не хотелось тратить время на расспросы. Он только сообщил, что у его бензоколонки остановился школьный автобус и что там все шумели и кричали, что, мол, застрелили девочку, и что случилась потасовка между шофером и одним из парней… И все.
Священник убежденно произнес:
— И все равно не могу подумать о нем дурно…
— Это мне в наказание. Я знаю. Грехи мои меня-таки нашли, — промолвил Уильям. — Я предал его ради денег. Мне тогда казалось — вот он, мой шанс. Я знал, где он прятался. Я знал, что другой такой возможности раздобыть сразу пять тысяч долларов у меня не будет. А получив деньги, я и думать о нем забыл. И не вспоминал все эти годы, пока он за решеткой гнил заживо…
Они прибыли на место. Школьники, переговариваясь вполголоса, толпились возле автобуса. Увидев выходящих из автомобиля, один из помощников шерифа шагнул к ним.
— Ничего серьезного, — быстро заговорил он. — Ей слегка поцарапало плечо. Она просто здорово напугалась.
— Кто? — напряженный взгляд Джейси выхватывал белые пятна лиц в кучке обернувшихся к ним ребят.
— Грэйс или Элен? — дрожащим голосом произнесла Лиззи.
Помощник шерифа удивленно вскинул брови.
— Что? Мне сказали, что ее зовут Нэнси. Нэнси Феншоу. Ее увез доктор. Зайдем, шериф?
Шериф и священник прошли с ним в помещение бензоколонки.
— Папа? Что ты тут делаешь?
— Смотри, Грэйс, и мама с ним!
Выдержка покинула Джейси. Обнимая дочерей, он уже не скрывал слез. Пока мать что-то объясняла девочкам, помощник шерифа, приоткрыв дверь, позвал Джейси.
Там, в тесной комнатушке, уже собрались Бакстон, шериф, священник, два школьника и хозяин бензоколонки. При виде входящего Уильяма лицо Бакстона осталось совершенно безучастным, он лишь молча кивнул ему, продолжая слушать одного из мальчиков.
— …Мне и в голову не пришло, что я могу ее ранить. Я только вытащил револьвер… — он кивнул в сторону лежащего на столике маленького, казавшегося игрушечным револьвера с треснувшей перламутровой рукояткой, — чтобы пальнуть в окно… — лицо его вдруг исказилось жалобной гримасой. — Это отцовский. Если он узнает, что я стащил револьвер, выпорет как пить дать… — и разревелся, уронив голову.
Священник коснулся его плеча и склонился, шепча что-то на ухо.
Вытянув шею, не спуская с него горящих ненавистью глаз, второй мальчуган выговорил побелевшими губами:
— Если только с Нэнси что-нибудь случится… — он рванулся было вперед, но Джемми Бакстон удержал его. — Если она тяжело ранена…
— Да нет же, — пытался успокоить его Бакстон.
— …Если она умрет…
— Да брось ты, завтра же утром слопает твоя Нэнси шесть яиц на завтрак, — утешал его Бакстон.
— …Я убью тебя. Клянусь! Я тебя прикончу, даже если…
— Я просто собирался их пугнуть! Шутки ради. Вытащил револьвер, а тут автобус тряхнуло, он и бабахнул…
— …Даже если меня повесят или засадят, я тебя найду, из-под земли достану…
Бакстон впился костлявыми пальцами ему в плечо и силой повернул лицом к себе. Паренек сморщился от боли, с трудом оторвал взгляд от того, кому угрожал, и посмотрел в глаза Бакстону.
— Слушай, — сказал ему тот. — Вот ты твердишь: «Найду, отомщу!» Говоришь о тюрьме. Но ты там не бывал. А я сидел. В двух тюрьмах и в трех колониях. Я свалял дурака, когда был не намного старше тебя, и посадили меня за дело.
Он умолк. Снаружи доносились неразборчивые голоса школьников, но в комнатушке повисла мертвая тишина. Бакстон вновь заговорил:
— Но я думал только об одном, думал и думал, прямо с ума сходил — как же меня поймали? Человек, которого я знал с детства, выдал меня, чтобы получить вознаграждение. Предал меня за деньги.
Джейси посмотрел на шерифа. Растерянно кашлянув, начал было.
— Джемми…
Но тот даже не взглянул в его сторону.
— Каждый раз, когда мне в тюрьме доставалось, а били меня много, сынок, и не так, как папочка будет пороть твоего дружка, а толстенным кожаным ремнем с медными заклепками, каждый раз я вспоминал о том, кто меня туда засадил. Думал о нем днем и ночью. Вот ты говоришь, отомщу, отомщу… Но сам-то знаешь ли, что такое годами жить надеждой на мщение? Годами! Я пытался бежать. Поймали. Новый срок. Новые побои.
А я думал только о том, кто заставил меня столько страдать. Эти думы, эта страшная ноша, которую я нес днем и ночью, не давали мне покоя. Все равно как боль — неуемная жуткая боль… И вот я почувствовал, что этой пытки мне больше не вынести. И камень упал с моей души. Надо мной посмеивались, но меня это уже не трогало. Нет, я не вышел из тюрьмы, но стал свободным. Я простил его, и боль утихла.
Вдруг он вспомнил, где находится. Словно приходя в себя, улыбнулся и отпустил мальчишечьи плечи. Мальчуган перевел дыхание и ответил ему неуверенной улыбкой. Бакстон обвел всех взглядом:
— О, здравствуйте, священник! Приветствую вас, шериф… Мистер Джейси…
Шериф озабоченно проговорил:
— Пора отправлять ребят по домам. А то их родители поди уже телефоны пообрывали…
Уильям, едва шевеля пересохшими губами, промолвил:
— Джемми…
— Да, мистер Джейси?
— А этот человек, что выдал тебя…
Его прервал паренек, все еще растиравший плечо:
— Вот-вот, как его имя?
Удивление отразилось на помятой физиономии Бакстона, потом оно искривилось в его обычной ухмылке.