Леди Ванесса. Молодость
Шрифт:
Лилит вгляделась глубже и поняла, что это не нечестивое отродье, это её отродье. Да, аура создания ясно давала понять, что сие существо есть творение любви, зачатое в любви и являлось долгожданным ребёнком. Но, что-то Лилит не помнила, чтобы благословляла когда-либо гоблинов.
Она еще сильнее вгляделась в гоблина и … «А это что такое? Где писюн?» Гоблин был девушкой, да ещё и с благословлённым лоно. Любой муж, разделивший с ней ложе влюбится в неё всей душой, а благословение богини гарантировало здоровое и крепкое потомство.
«Редкий дар, но хоть убей не помню когда я тебя так наградила. Кто же ты такая, девочка?»
Лилит
«А ты что такое? А ну, брысь отсюда!» — Лилит хотела уже стряхнуть мерзкую тварь, но та до крови цапнула её за палец.
Лилит отдёрнула руки, несколько капель крови капнули на землю, там тут же выросли прекрасные алые цветы.
«Ах, так!» — Лилит сунула палец в рот и грозно топнула ножкой. — «Ну, мы ещё посмотрим кто кого.»
Лилит закрыла глаза, встала на колени, сложила руки лодочкой перед собой и … начала молиться:
«Судьба Великая, Гармония Милосердная, молю вас, высшие боги, защитите мою душу, не дайте лучику надежды погаснуть, не позвольте огоньку любви затухнуть.» Вокруг Лилит закружился ветер, срывающий с деревьев листья и кружа их вокруг богини.
Не вставая с колен, Лилит развела руки в стороны и открыла ладони.
«Отец мой, Солнце, мать моя, Земля, молю вас, Старшие Боги, о помощи. Дайте мне сил сразиться со злом, зажгите в моём сердце огонь справедливости, не дайте убояться тьмы.»
Лилит открыла глаза, оттуда сыпались маленькие искорки, её руки раскалились, подобно двум прутьям, вынутым из горна кузницы.
«Ну, что, ТВАРЬ! Сразимся?» — Лилит схватила сороконожку за морду и потянула на себя.
Наполовину покинув тело, сороконожка сразу вымахала размером в громадную змею, но задними лапками намертво вцепилась в сердце гоблинки. От соприкосновения с раскалёнными докрасна руками Лилит, сороконожка визжала и извивалась, а хитин её трескался.
«Что, ТВАРЬ, не нравится? Получи!»
Белые листья до этого мирно летавшие вокруг Лилит, стали сворачиваться в конус и словно пули начали расстреливать тело гигантской сороконожки. Та подалась вперёд, частично высвобождая сердце гоблы, и обвилась вокруг руки Лилит, протыкая её всеми своими лапками, а мордой вцепилась в другую руку.
«Я. ТЕБЯ. НЕ. БОЮСЬ!» Сжав свои губки и нахмурив бровки, сквозь выступившие слёзы, сказала Лилит. Её руки раскалились ещё сильнее, из ярко оранжевых они стали белыми. Сороконожка не выдержала таких температур, отпустила руки Лилит и рухнула на землю. От сороконожки летел крошащийся хитин. Лилит прижала её ногой, а руками взяла её за морду и проговорила туда. «Это всё, на что ты способна? Сейчас же отпусти девочку, тварь.»
Сороконожка открыла пасть и исторгла оттуда длинную струю кислоты.
«А-а-а-а» — закричала от боли Лили, получая кислотный ожог на пол лица. Как бы ей не было больно, но морду сороконожки она не отпустила.
«СДОХНИ!!!» — закричала Лилит и потянула голову твари на себя. Хитин не выдержал и порвался. Одна половина сороконожки упала на землю, а другая втянулась обратно в сердце гоблинки. Бой со злом был не выигран, но и не проигран. Смертные даже и не заметили, что творилось на эфирном плане существования.
Лилит отползала от лагеря, словно побитая собака. Бояться больше было нечего, скоро к ней придут на помощь боги, и ей помогут, её вылечат. Но, чёрт, как же больно. С левой руки практически сорвали кожу, мышцы обнажились, из ранок тёк гной. На правой руке был ужасный ожог до кости. А с некогда ангельского личика, лоскутами слезала кожа, красивый карий глаз вытек. Из глазницы шли кровавые слёзы. Смертного такие раны наверняка убили бы, но боги — это боги. Раны? Не страшно, если уж смертные научились восстанавливать свои тела, то как вы думаете, кто их научил? Но не боль сейчас терзала душу Лилит, она вспомнила где она пересеклась с этой девочкой. Её дрожащие губы бормотали:
«Злюка, девочка. Не бойся, теперь-то я тебя защищу, маму твою я не сберегла, но тебя я не оставлю, костьми лягу, но не оставлю. Ты только живи, девочка, только живи. А с этими тварями мы повоюем, ой мы с ними еще повоюем.»
Губы богини любви разошлись в свирепом оскале.
Глава 26
Злюка почувствовала как что-то кольнуло её прямо в сердце. Кольнуло и сразу исчезло, она не видела никаких причин для паники, не чувствовалось опасности. Лагерь, собственно, уже заснул, не спали кроме неё только четверо: Луна с Электрой по понятной причине, и Шакал с Храбром. Первый потому, что он уже своё поспал в голове у Ванессы и сейчас просто валялся, а второй из-за спора. Злюка прислушалась: «У-у-у, постанывают, правда уже без огонька. Интересно, я проиграла или выиграла?». Поворочалась с боку на бок, попыталась заснуть, но как-то не получалось. Она чувствовала что-то странное, но уже испытанное ею. Какое-то возбуждение. Возбуждение? Но от чего? С гоблинами недавно она не сражалась. Но истома в паху перерастала в дискомфорт. “С ней не борются, её удовлетворяют,” — вспомнились слова Ванессы. Но от чего вдруг?
«Ладно, как там Луна учила, положить пальцы между ног, не сильно давя, и начинать круговые движения, справа налево, или слева на права? А-а-а-а, разберёмся в процессе.» — Злюка начала себя ласкать но процесс шёл как-то не так, чего-то не хватало, прикосновения к себе не доставляли удовольствия.
«Что-то я делаю не так, но что?» — Злюка напрягла память — «А! Надо же думать о приятном.»
Злюка стала фантазировать как она преследует гоблина, потом настигает его. Подсекает ему ноги палкой, он падает. Она запрыгивает ему на спину, хватает за голову и начинает бить её об камни. Он ещё жив, кричит, пищит и умоляет, но она бьёт его о камни пока не потечёт серое вещество. Мысль была приятна Злюке, но не доставляла того острого удовольствия как раньше. Напротив, у неё выражаясь мужским языком “упало”, возбуждение прошло.
«Ну и ладно, хоть посплю.»
Злюка закрыла глаза и попыталась заснуть, но возбуждение опять вернулось.
«Да что же это такое происходит-то?!!» — Злюка начала злиться, понимая, что что-то происходит, но что происходит она не понимала.
«Надо успокоиться.» — Злюка толкнула рукой дерево чтобы раскачаться. Мерные покачивания были приятны. Тишину разрывали только тихие стоны Луны и скулёж Электры.
«Им-то хорошо, они, по крайней мере знают, что делать.» — у себя в голове хмыкнула Злюка.