Леди Ванесса. Молодость
Шрифт:
— Да, босс, будет сделано.
Когда инспектор ушёл, констебли стали прибираться. У них действительно были бы большие проблемы, если бы всплыли улики. Эмигранты хоть и были ущемлены в правах, но это не означало, что их у них вообще не было. Они разожгли печь для плавки стекла, сделали там напор послабее и бросили труп Эльвиры. К Ванессе было прикасаться мерзко, поэтому они с начала вытерли её тряпками и когда уже собирались запихнуть её вслед за Эльвирой в печь, один из констеблей сказал:
— А зачем мы её сжигаем?
— Эдди, ты дебил? Если она заговорит, то всё на что мы
— Я понимаю, но посмотрите на неё, кому чего она может рассказать? Она же практически овощ.
— И что ты предлагаешь?
— Давайте продадим её торговцу рабами в трущобах. Я слыхал, в некоторых борделях такие люди-овощи пользуются спросом. И тут у меня одна штука есть, вот, — Эдди сунул руку в карман и извлёк оттуда чёрное кольцо с печаткой.
— Слыхал он, извращенец чёртов. А “Печать изгоя” ставится только по решению суда, все заклеймённые зарегистрированы. Если её увидят на незарегистрированном молчуне, то возникнут вопросы.
— Поставим клеймо там, где не смотрят, — Эдди нацепил печатку на палец, а потому сунул палец во влагалище Ванессы. Вскоре там заслышалось шкварчание выжигаемого клейма, а Ванесса издала слабые стоны, — Всё, теперь она нескоро заговорит если, заговорит. А когда заговорит в этом уже не будет смысла.
— Ладно, только возись с ней сам, и деньги поделим поровну.
— Нет, мне значит возиться, а вам деньги. Мне 80 процентов, а вам всё оставшееся.
— Семьдесят или об этом разговоре узнаёт босс.
Эдди сжал губы и кивнул.
— Суй её в мешок и тащи в трущобы, щас мы здесь всё подожжём. Устроим утечку газа. Хе-хе, рядовой несчастный случай.
Трущобы некоторое время спустя.
— Таки шо привело ко мне Эдди?
— Вот, отличная рабыня, прекрасное юное тело, аппетитные формы.
— Ой вей, что б я так жил как вы сидите мне тут и нагло заливаете.
— А что вас не устраивает, я прошу за неё немного — всего-то 1000 фунтов.
— Ой, я щас умру! Эдди, у вас нет совести, ваш отец сейчас перевернулся в гробу от того, какого жадного сына он воспитал.
— Готов скинуть до 900 фунтов.
— Да я сам готов платить 900 фунтов, чтобы вы уволокли этот полутруп на погост.
— Значит, договорились?
— Мой дорогой Эдди, у вас нет не только совести, но ещё и ума.
— Золотой фунт — это стандартная цена за раба.
— Вот именно, что за раба, а к этому несчастному телу сначала придётся привести лекаря, и что-то мне подсказывает, этому лекарю придётся доплатить за молчание.
— Готов скинуть цену до 500.
— Я вам не скажу за весь Торент, но такого жлоба как Эдди Смит нет во всей Ритании.
Эдди по скрипел зубами.
— Ваша цена.
— 200 фунтов и не пенни больше.
— 200 фунтов за рабыню? Да это грабёж средь бела для.
— Вот именно, что грабёж, вы меня грабите, покупаю практически себе в убыток.
— Но, двести фунтов, давайте хотя бы за 350.
— Эдди, ви делаете мне больно, я плачу вам 350 фунтов, но за это вы моете здесь пол и убираете в клетках для рабов.
— Хорошо, давайте за 200.
— Вот, всего хорошего, и приятно было с вами пообщаться, — торговец рабами высыпал на стол бумажные ассигнации.
Эдди Смит сгрёб их и покинул помещение.
Торговец проводил его взглядом, дождался когда он уйдёт, а потом позвал помощника.
— Том, немедленно зови нашего врача, а потом беги в загородный дом господина Адома Арчера. Если его там нет, то передай послание слугам. Скажи, что тебя послал Картавый, передай: «Случилась большая беда с его внучкой.» И пускай немедленно идёт сам знает куда.
Глава 41
Настоящее время, город Террос, баронство Авансаль, пограничье.
Рынки рабов в пограничье не пользовались особой популярностью. На этих землях рабов было значительно меньше, чем в цивилизованном мире. Да и отношение к рабам было другим, здесь это было скорее добровольное закрепощение. Обязательно временное. Любой человек мог продать себя в рабство за определённую сумму, у всех бывают сложные времена. Соответственно, хозяин раба будет дважды думать, прежде чем жестоко обращаться со своим временным имуществом. Что будет делать бывший свободный, потерявший свободу, потом попавший к жестокому хозяину, и снова обретя свободу? Естественно, мстить. Рабство не длилось в пограничье больше 10 лет, даже если ты рождён рабом и привезён из цивилизации или захвачен в походе, существо тёмных рас, тёмный эльф или орк. Попадая в пограничье, твоё рабство начинало медленно кончаться. Но чаще люди продавали себя в рабство за долги. В зависимости от суммы, можно было рабу самостоятельно выбрать срок рабства. Потом раб получал последнюю свободную неделю, чтобы распорядиться деньгами.
Всё это выработало определённое отношение к рабам, их могли наказать, но только за проступок. Делать всё что угодно с рабом нельзя, раб — это не живое имущество, это твой сосед в беде, а может это твой будущий товарищ на поле брани. Пограничье — это не самое безопасное место. Даже сидя за высокими стенами, нельзя чувствовать себя в безопасности, и уж тем более нельзя чувствовать себя в безопасности с обозлённым на тебя вооружённым рабом. Жизнь в пограничье суровая, её жители с измальства проходят школу выживания, а как пользоваться и соорудить прощу — знают даже дети. Довольно-таки часто рабы становились членами семей тех, в которых тащили свою рабскую лямку.
Как-то, само собой, в пограничье появилось неформальное общество из бывших рабов — «цепные псы». Оно надзирало за тем, чтобы рабов не сильно притесняли. И уж тем более никто бы не посмел продавать на рынке рабов-детей. Поэтому сейчас торговец рабами удостаивался крайне нелицеприятных взглядов не суливших ничего хорошего. Того и гляди, цепные псы пришлют своего ассасина для разговора ночью.
За этот день девушку уже пытались несколько раз купить, не из потребности в рабах, а просто из жалости. Жители пограничья не привыкли видеть такое непотребство, чтобы детей и подросток продавали. Суровые правила выживания сплачивали людей. Часто ядром такого сплочения становилась семья и разумеется дети. Но торговец рабами им отказывал, он ждал.