Леди ведьма. Рыцарь Ртуть. В отсутствие чародея
Шрифт:
— Для обеда? — Граф нахмурился. — Да-да! Я тоже должен… — Он попытался сесть, но это оказалось уже слишком. Жена мягко положила руку старику на плечо, и он снова опустился на подушки. — Ну, может, чуть погодя. Хорошо? Немного отдохну… а потом… переоденусь…
— Совершенно верно, супруг мой. А теперь мы вас на время оставим. — Графиня направилась к двери, бросив красноречивый взгляд на Магнуса.
Магнус поклонился.
— Благодарю за беседу, милорд, и за ваше гостеприимство.
— Не стоит, мой мальчик! Приятно побывать дома, верно? Но ненадолго, Родни, ненадолго. Скоро опять улетишь? — Граф словно уменьшился, он откинулся на подушки, закрыв глаза. — Увидимся за ужином, племянник.
— Конечно, милорд.
Магнус неслышно направился к выходу. Тетя улыбнулась ему чуть более искренне и поманила за собой. Роботы-медсестры окружили графа, и дверь закрылась. Магнус задумался. Можно ли ему упоминать о хрупкости графа или вообще проявлять удивление?
Матильда, казалось, поняла его затруднительное положение и сказала:
— Он не будет с нами обедать. Ему нельзя покидать постель, кроме как для коротких прогулок под присмотром сестер.
— Разумеется, он должен беречь энергию, — согласился Магнус. — Он… производит сильное впечатление, — и едва не добавил «все еще», но вовремя спохватился.
— В очень редкие моменты, — вздохнула графиня. — Мы стараемся не нагружать его принятием важных решений.
Магнус уловил намек, граф по-прежнему возглавлял семейство, но только формально. Юный чародей тактично сменил тему:
— Для меня было великой честью увидеться с графом, но мне нужно проявить уважение также и к брату моего отца. Могу ли я увидеть своего дядю?
Графиня явно колебалась, лицо ее словно омрачилось, и она, закусив губу, опустила глаза. Магнус почувствовал неладное.
— Дядя… он еще жив?
— Да, можно сказать и так, — неохотно отозвалась графиня.
— И я могу увидеться с ним?
— Да, милый мальчик, если он в достаточно приличной форме.
Несколько часов спустя, окончательно смущенный следующей встречей, Магнус вернулся в роскошную гостевую комнату, в которую его отвел робот-мажордом. Упав в мягкое кресло, юноша позволил себе наконец расслабиться. Вежливо подождав немного, пока юный чародей придет в себя от пережитого и приведет в порядок свои мысли, Фесс окликнул его:
«Магнус?»
«Да, Фесс», — рассеянно отозвался Магнус.
«Ты здоров?»
Магнус пошевелился.
«Вполне. Ты должен понимать, что я испытал шок, узнав, что мой дядя Ричард безумен».
«Мне очень жаль, Магнус» — передал робот-конь мысль, оттененную чем-то, напоминающим вздох.
«Нет, — попенял себе Магнус, — теперь Фесс только робот, компьютерный мозг космического корабля». Но все равно, в сознании Магнуса по-прежнему сохранилось представление о Фессе как о мощном коне, каким юноша всегда его знал.
«Жаль? Чего?»
«Мне казалось, я подготовил тебя к восприятию умственной нестабильности, которая уже много поколений поражала семейство д’Арманд, как, впрочем, и вообще всех жителей Максимы».
Магнус махнул рукой, останавливая робота, хотя Фесс и не мог этого видеть.
«Ты сделал все, что смог, Фесс, но невозможно подготовить к зрелищу родственника, полностью потерявшего разум».
«Неужели он действительно настолько плох?»
«О, вовсе не плох — по-своему, конечно. Он кажется вполне довольным, даже счастливым. Просто он знает, что он и есть возрожденный король Генрих Шестой, и преспокойно ждет в келье монастыря, пока к нему присоединится его супруга, возрожденная же королева Маргарита».
Фесс немного помолчал, потом прошептал:
«Как печально это слышать».
Магнус со вздохом откинулся на спинку кресла.
«Ну, он, по крайней мере, ни о чем не беспокоится и совсем не расстраивается».
«Да, хвала небу за это».
«О, он тоже непрерывно благодарит небо! Благодарит за свою жизнь, за еду, за крышу над головой, за то, что кровь все еще течет в его венах и за каждого маленького червячка в почве Земли. Он проводит долгие часы в молитвах и уверен, что станет святым!»
«Должно быть, это очень утешительно: быть таким уверенным в жизни после смерти», — расстроенно прошелестел Фесс.
Магнус пожал плечами.
«Если такова его религия, то я не имею с ней ничего общего. Не удивительно, что его сын сбежал на Землю».
«Сбежал?» — переспросил Фесс.
Магнус снова пожал плечами.
«Можно сказать и так. Он отправился учиться в университет, а потом стал ученым, занял профессорскую кафедру и сообщил, что больше не вернется на Максиму».
«И у него только одна дочь?»
«Да, моя кузина Пелисса, которая из всех сил кокетничает со мной. — Магнус улыбнулся приятным воспоминаниям. — Как думаешь, Фесс, мне стоит быть довольным?»
«Ты производишь довольно приятное впечатление, — осторожно отметил Фесс, — и у тебя красивое, хотя и чуть грубоватое лицо».
«Гораздо важнее то, что я в ее жизни представляю что-то новое, — с улыбкой подумал Магнус. — Всякий, кто прилетает издалека, гораздо интересней того, кто с самого детства под рукой, верно?»
«Несомненно, врожденный рефлекс для предотвращения последствий инбридинга, — добавил Фесс. — Тем не менее в случае с тобой инбридинг все равно возникнет».
«Не полный, я ведь только наполовину с Максимы», — думал Магнус, вспоминая прекрасную девушку со светлыми локонами и пушистыми ресницами. Он чувствовал свой интерес, одновременно сознавая и его поверхностность. В этом интересе было слишком мало подлинного чувства. Может быть, это ведьмы Грамария лишили его сердца?
Потом он вспомнил золотой ящичек, в котором отныне хранится его сердце. Такую картину нарисовал ему викторианский старьевщик. Конечно, и ящичек, и старьевщик — все это были только иллюзии, проекция его собственного подсознания, которую может породить только такой проективный телепат, как сам Магнус. Он принял этот дар, закрыл сердце в золотом ларце и теперь оставалось только гадать, сумеет ли он когда-нибудь подобрать к нему ключ.