Леди ведьма. Рыцарь Ртуть. В отсутствие чародея
Шрифт:
Корделия, сверкнув глазами, спросила:
— Действительно ли сад так хорош?
— При лунном свете, — замурлыкала Далила, — Кажется, будто ты у русалок в подводном гроте.
Корделия ощутила, как в ней загорается ярость. Что там вытворяла с ее братом эта похотливая кошка? Что она сделала с ним?
Впрочем, судя по его виду, такой вопрос стоило задать именно ему: что он сделал с ней? Во всяком случае, ощущалось в нем обостренное желание, бесшабашность, отчаянный и болезненный восторг.
— Куда мы отправимся завтра? — спросила она.
Далила повернула голову и встретилась взглядом с Корделией. Это «мы» не прошло мимо ее ушей.
— Господа проводят меня домой, — проворковала она, — ведь они обещали.
— И выполним обещание, — решительно заявил Ален. — Не можем же мы разрешить столь кроткой особе держать путь домой без провожатых.
— О да! — чуть заметно усмехнулась Корделия. — Я составлю вам компанию.
— И на чем же ты поедешь? — игриво поинтересовалась Далила. — Насколько я вижу, у тебя нет лошади! Может быть, поскачешь на помеле?
— Может быть, — голос Корделии сочился медом. — А может, предоставлю это тебе.
Далила, заливисто хохоча, вскинула голову.
— Не беспокойся — у меня превосходная лошадь.
— Что ж, тогда поищу себе жеребца.
Корделия дождалась, когда остальные заснут, потом встала и бесшумно скользнула в сторону деревьев, но углубилась в лес всего на несколько шагов. Она устремила к своей спящей матери мысленную просьбу прислать ей отцовского вороного механического скакуна — великана Фесса, оседланного дамским седлом.
Гвен не возражала, охотно согласился и Род. Корделия не поняла, что родители сейчас всего в миле от нее.
Ее разбудил какой-то шорох. Она открыла глаза, но не шевелилась, боясь неожиданностей. Потом нахмурилась, ощутив туман в голове, прижала руку к виску, но обрывки сна не улетучились. Просто сна, отрывистого и смутного…
Справа от нее лежал Ален — очень хорошо. Она, будто бы не проснувшись, пробормотала что-то и повернулась на бок, а затем сквозь ресницы украдкой посмотрела на Далилу. Та лежала с закрытыми глазами, дышала глубоко и ровно.
«Не стоит притворяться, сестренка. Это всего лишь я тебя дожидаюсь».
«Это ты умеешь, — мысленно отозвалась Корделия. — Тут ты любого превзойдешь».
«В этом есть доля истины», — согласился Джеффри.
Корделия села, медленно, осторожно, и вновь прижала к голове руку.
«Мне приснился престранный сон…»
«Мне тоже. Пойдем».
Ожидая ее, он сидел на корточках у кострища, но теперь бесшумно встал и, протягивая руку, обошел тлеющие угли. Корделия тоже встала и шагнула в сторону от Алена и Далилы. Брат и сестра закутались в плащи, ибо утро было холодным. Они молча удалились в сторону леса, но так, чтобы не терять из виду место стоянки.
— Расскажи мне сначала свой сон, — сказал Джеффри.
— Мне снилась эта леди Далила, — начала Корделия, следя за его лицом — но он лишь кивнул. И никаких эмоций — ни вины, ни удивления, ни повышенного интереса. Приободрившись, Корделия продолжила: — Мне пригрезилось, будто в глухую полночь она отправилась в лес и встретилась с несколькими людьми.
И вновь Ален кивнул, не выказав ни малейшего удивления.
Корделия перевела дыхание.
— Она отдавала им приказы, понимаешь, Джеффри, приказы! Она командовала! И никто ей не возражал!
Джеффри, весь обратившись во слух, снова кивнул.
— Она приказала им подготовить для нее дом. Речь шла об усадьбе с челядью, причем именно этим людям она велела переодеться слугами, а одного назначила исполнять роль ее отца. Создалось впечатление, что эти приказы она отдала раньше, а теперь лишь повторяла, выясняя, все ли готово. Они же ответили, что не все, но почти все. — Корделия искоса поглядывала на брата. — Что ты скажешь на это?
— Я бы назвал это результатом злобы, зависти и ревности, что способна испытывать одна женщина по отношению к другой — если бы мне не привиделось то же самое. Не просто похожий сон, а тот же самый.
Корделия изумленно уставилась на него.
— Да-да, — кивнул Джеффри. — А ты что скажешь на это?
Корделия отвернулась и сделала несколько шагов.
— Я бы сказала, что это не совсем обычный сон для распутника вроде тебя, увлеченного смазливой девчонкой.
— Корделия!
Корделия нетерпеливо пожала плечами:
— Лопату я называю лопатой, брат мой, а развратника развратником. Признаться, у меня и раньше возникало желание сказать тебе об этом, ну а теперь-то я сама увидела, какие жадные взгляды ты бросаешь на леди Далилу, а потому не слишком удивилась, узнав, что и во сне ты грезишь о ней. Но это вовсе не тот сон, какого я ожидала.
— Нет-нет, совершенно не такой, — язвительно усмехнулся Джеффри.
— Так что же это значит, брат? — развела руками Корделия. — Почему нам обоим приснился один и тот же сон, хотя для тебя он был совершенно неуместен?
— Ну, ты все понимаешь не хуже меня, — ответил Джеффри. — Чем он может быть, кроме правды?
— Какой именно правды? — нахмурилась Корделия. — Может она быть проективным телепатом, сама того не сознавая?
— Может, и так, а возможно, сознает, но не считает нужным скрывать свои мысли от спящих. Как бы то ни было, похоже, что наша Далила — совсем не та, за кого себя выдает.
Корделия издала резкий смешок.
— Для меня это вовсе не новость, брат мой. Я ведь видела, какие взгляды она бросает на тебя, когда уверена, что этого не замечает Ален.
— И старается, чтобы и ты их не замечала?
— О нет! Это ее совершенно не заботит, даже, возможно, радует. — Корделия поджала губы, — Она, без сомнения, думает, что я считаю тебя своей собачонкой и разозлюсь, увидев, как ты за ней увиваешься. Но я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы не сомневаться в будущем.