Леди Защитника
Шрифт:
— Прошли всего лишь пара дней, Гриф. Мы по-прежнему едва знакомы друг с другом. — Ее пальчики с любопытством путешествовали по его груди, ероша кудрявые волоски, сужавшейся полоской спускавшиеся до того, как исчезнуть под поясом брюк. Он содрогнулся, а она просияла. То было пьянящее понимание факта обладания исключительной женской силой, благодаря которой она сумела вызвать у него такой отклик. Она снова коснулась его, в этот раз слегка задев плоский сосок кончиком серебристого ноготка.
Гриф с шумом втянул воздух и сжал ее запястье.
— Ты не понимаешь,
С застенчивым пылом она повиновалась. Юбки платья растеклись по постели, когда она угнездилась у него под боком и осторожно опустила голову на его здоровое плечо. Он тут же запустил руку в ее волосы, распуская каштаново-золотистую массу, пока не освободил ее из сдерживавшей гладкой прически.
— Такая теплая, нежная и загадочная, — Гриф поднял пригоршню ее волос и глубоко вдохнул. — Я хочу знать все твои секреты, Сариана.
Сариана чувствовала упругое напряжение его мышц, ощущала, как жар его тела окутывает ее.
— Именно ты загадочен, Гриф. Я не очень хорошо тебя знаю и совсем не уверена, что понимаю.
— Но ты хочешь меня, — констатировал он.
— Я… думаю, что хочу. Гриф, все это так ново для меня. — Она ощутила слабый приступ нерешительности, который мгновенно был погашен ощущением открытия и возбуждения.
— Мы должны многое узнать друг о друге, леди, но познание начнем вот с этого. — Он завладел ее ртом, и Сариана задохнулась от настойчивого поцелуя, за которым скрывался и бездонный омут беспросветной изоляции и одиночества, и необъяснимый родник мужского желания, затопивший все, включая вспышку неуверенности, пережитую раньше. Сейчас все, что имело значение, это принести свет во тьму. А единственным огоньком, который она могла дать ему, была она сама. Сариана вздрогнула, но не отпрянула, когда Гриф углубил поцелуй.
Она все еще пыталась оправиться физически и эмоционально, когда почувствовала его руки на застежках платья. Она напряглась, когда он начал нетерпеливо их расстегивать. Какая-то часть желания Сарианы поутихла, столкнувшись с уколом смущенной неуверенности. В фантазиях, которым она предавалась в недалеком прошлом, она представляла более медленную, чувственную прелюдию.
— Осторожней, — мягко прошептала она. — Ты порвешь платье. — На самом деле платье ее не заботило, но его безжалостная настойчивость немного нервировала. Она хотела, что бы он чуть притормозил.
— Да к Световому шторму это платье! Ты думаешь, оно имеет значение? — Он потянул корсаж и спустил его до талии, обнажив сорочку из тонкого полотна, которую она надела под свой наряд. Сквозь тонкую ткань проступали бутоны сосков.
Гриф застонал и перекатился на бок. Приподняв Сариану, он одним быстрым движением сорвал с нее платье. После чего приподнял подол сорочки и стянул чулки. Его мозолистые ладони казались грубыми по сравнению с нежной кожей ее бедер.
В следующий момент Гриф сдернул ее рубашку, внезапно оставив Сариану совершенно нагой. Он разглядывал ее, упиваясь видом маленьких полных грудей, проводя рукой по изгибу бедра девушки.
Все произошло слишком быстро. Запоздалое чувство осторожности смешалось с растущим смущением, заставив Сариану начать сомневаться в мудрости принятого ранее решения.
— Гриф, подожди. Ты двигаешься вперед слишком быстро. Мне нужно время. Пожалуйста.
В тенях комнаты его глаза стали бурными морями мучений.
— Я хотел бы дать тебе время, но не могу. Разве ты не понимаешь, Сариана?
Она легко качнула головой, обдумывая отчаяние, услышанное в его голосе. Было трудно представить, что этот сильный, властный мужчина может чего-то отчаянно жаждать, не говоря уже о какой-то краткой любовной связи.
— Нет, не понимаю, — призналась она. — Пожалуйста, не разрушай для меня этот момент.
— Сариана! — Он издал придушенный звук, краткое восклицание, бывшее наполовину проклятием, наполовину мольбой. Казалось, в нем содержится как боль, так и желание, и Сариана была внезапно охвачена мощным желанием утешить и успокоить его. Она коснулась его плеча: не сексуально, а так, как погладила бы раненое животное. Под ее пальцами он содрогнулся.
Она могла ощутить, как он обуздывает себя значительным усилием воли, глаза зажмурились, рука сжалась в кулак. Сариана вдруг осознала, как горяча его кожа, и забеспокоилась. Конечно же, он слишком горяч, подумала она. Но могло ли сексуальное желание ввергнуть мужчину в такой жар?
Гриф и в самом деле был во власти лихорадки, но она начала сомневаться, а была ли это болезнь, вызванная страстью? Больше походило на результат ранения. Ее собственное возрастающее желание быстро сменилось на глубокую озабоченность.
— Гриф, ты болен, — заявила она, пытаясь сесть.
Он открыл глаза, выражение лица в сумраке было суровым.
— Нет. Не болен. Не так, как ты думаешь. Мне нужна ты.
Она прикоснулась к его лбу и обнаружила, что он влажен.
— Позже, — мягко заверила его она. — У нас будет много времени узнать друг друга. А прямо сейчас тебе нужно поспать.
— Коснись меня, — приказал он низким голосом.
— Я касаюсь тебя, а ты горишь в лихорадке.
— Коснись меня, — повторил он, хватая ее запястье. Он потянул ее руку вниз, туда, его тяжелая, пульсирующая мужественность плотно натягивала брюки. Когда он услышал, как задохнулась Сариана в ответ на наглядную демонстрацию его желания, Гриф беспощадно кивнул. — Сейчас ты понимаешь? Мне нужна ты. Я не заставлю тебя силой. Не смогу. Это так не работает. Но ты нужна мне. Так, как ты даже не можешь себе представить.
Он бредит, с беспокойством подумала Сариана. Она попыталась освободиться, но внезапно оказалась в плену его рук. С беспокойством она начала изучать его лицо.
— Дай я принесу тебе что-нибудь от лихорадки.
— Нет.
— Я вернусь, — убеждала она. — Я не оставлю тебя одного.
— Нет.
— Гриф, пожалуйста, выслушай меня. У тебя лихорадка. Возможно, из-за раны. Тебе нужен отдых.
Он медленно покачал головой.
— Нет. Все, что мне нужно, это ты. Я покажу тебе.