Ледяная Цитадель
Шрифт:
– Да он мне не верит уже!
– Тогда пусть у Трофима спросит. Трофим в курсе о твоей доле, он подтвердит.
– Думаешь?
– Ты, самое главное, не паникуй. Поговори с Трофимом, поговори с Великановым. Все решаемо.
– Хорошо, так и сделаю.
– А теперь извини, мне бежать пора.
Я заскочил в подворотню, в которой до того скрылся Федор, и перевел дух.
Достал.
– Чего ты так долго? – окликнул меня парень.
– Гориева встретил. Ты-то куда рванул?
– Зацени! – указал Ямин на припаркованный во дворе внедорожник с наглухо тонированными стеклами. – А? Красава!
– А сюда ее зачем загнал? – По глубокому снегу я пробрался к автомобилю и огляделся по сторонам. – Фиг выедем…
– Не боись, выедем, – самоуверенно заявил парень. – А загнал, чтобы никто нас у нее не срисовал. У меня, знаешь ли, автопарк не резиновый. Не могу себе позволить по две машины в день терять. Сейчас выедем через двор на Красный и помчимся с ветерком.
– Застрянем, – оглядев заметенную снегом подворотню, решил я.
– Да как два пальца об асфальт!
– Ты пил, что ли? – Я вслед за партнером забрался в автомобиль и захлопнул дверцу.
– Исключительно для успокоения нервов. Сто грамм.
– Давай я за руль сяду.
– Да успокойся ты. – Ямин повернул в замке зажигания ключ и принялся что-то неразборчиво напевать себе под нос.
Судя по лихорадочно поблескивавшим глазам, принял на грудь Федя никак не сто грамм, а существенно больше, но внедорожник со двора тем не менее вывел довольно уверенно. Ладно, машин на дороге немного, а в сугроб улетим – ничего страшного. Вытащат.
– Нам не по Жукова разве? – уточнил я, когда автомобиль свернул с Красного на Кривую.
– Не, я по Жукова не поеду, – вздрогнул Ямин. – Ну его. Потом крутанемся.
– Угу, – кивнул я.
Мне и самому проезжать мимо места неудавшегося покушения хотелось меньше всего. И так мороз по коже, как вспомню.
Какое-то время ехали молча, но, как только миновали здание Центрального участка Дружины, Федор сбросил скорость и уставился на недавно протянутый над дорогой трубопровод.
– Это чего еще? – удивился он.
– От ТЭЦ тянут.
– Он же перемерзнет?
– А его вроде по магической линии тянут, – зевнул я. – Ну и автономные обогреватели внутри трубы монтируют. Энергопотери чтобы, значит, снизать.
– Вот людям делать нечего! – фыркнул Ямин и неожиданно перескочил на другую тему: – А хочешь прикол?
– Ну?
– Богданчук машину водки на днях взял по рублю за бутылку.
– И в чем прикол? Паленую подсунули?
– Не-а. Он же коробками брал. Распечатал – а там в каждой бутылке жетон в два грамма серебра. Прикинь, как он поднялся?
– Повезло, – усмехнулся я.
– Мне б так, – вздохнул Федя и пожаловался: – С промзоны съезжать придется.
– Чего так?
Аренда тамошних складских помещений стоила сущие копейки, и более-менее приемлемые предложения придется еще поискать.
– Да дружинники задрали уже! Они со своим технопарком как с писаной торбой носятся, ни ввезти ничего без документов, ни вывезти. Задолбали, ироды.
– И куда думаешь двинуть?
– На Тополиной аллее, ближе к проспекту Терешковой, склады знаешь?
– Угу.
– Вот там неплохое предложение нашел. Дороже, конечно, но куда деваться? Еще немного – и весь бизнес звездой накроется.
– Слушай, а чего Дружина так зверствует? – Машину на колее мотнуло, и я поспешил ухватиться за ручку над головой. – Пропускные пункты, документы какие-то…
– А вот смотри. – Федор, удерживая руль одной рукой, достал из кармана кошель, выудил из него золотой червонец и протянул мне: – Зацени.
– Ты не отвлекайся!
Автомобиль резко рванул вперед, обогнав ползущие по обочине сани, и мне стало не по себе.
– Да расслабься ты! – рассмеялся Ямин. – Доедем, никуда не денемся…
– Ну-ну, – пробурчал я и принялся рассматривать десятирублевку.
Новенькую. Блестящую. Совершенно непотертую. И вместе с тем с едва заметно смазанными мелкими деталями чеканки.
– Сообразил, в чем прикол?
– Новодел? – предположил я.
– Дружина где-то монетный станок раздобыла и штампует червонцы в промышленных масштабах.
– И сколько теперь в них золота…
– Ну да. Понимаешь, к чему такие строгости? Там, где денежку печатают, порядок должен быть. Иначе разворуют все к чертям собачьим. Нет, брат, Дружина за промзону всерьез взялась.
Я вернул десятку и задумался. Новости были не самые приятные. Чем меньше места для частного предпринимательства, тем больше проблем лично у меня.
– Думаешь, Дружина всех под себя подмять хочет?
– Не-а, – мотнул головой Федор и повернул с Кривой на проспект Терешковой.
Справа потянулись серые бетонные коробки цехов – и сразу запахло какой-то химической гадостью. Цеха были самые разные: полуразваленные и отремонтированные, голые скелеты прежних построек и застекленные, с дымящимися трубами. И вот еще что бросилось в глаза – уходившие на промзону дороги оказались перегорожены бетонными блоками, а в некоторых местах даже начали понемногу восстанавливать поваленные заборы.
Выходит, и в самом деле Дружина за дело всерьез взялась. Не преувеличил масштаб ремонтных работ Марков.
– А чего тогда? – оценивая увиденное, поинтересовался я.
– Они себе кусок пирога отрезали и остальным фигу показали. Теперь ни Торговому союзу, ни Братству, ни Лиге сюда уже не влезть.
– Ну Братство так и так в Туманный переезжает, – усмехнулся я. – А Сестры Холода промышленностью никогда особо не интересовались.
– И какой следует из этого вывод? – подмигнул мне Федя и в очередной раз свернул. В этот раз на Жукова.