Ледяная дева
Шрифт:
И хотя герцог был уверен, что не выдал никаких секретов, он полагал, что изворотливый ум Екатерины подскажет ей выход из любого положения.
Он видел княгиню сегодня издалека, за обедом. В своем, без сомнения, парижском туалете и необыкновенных драгоценностях, подаренных, конечно, не ее престарелым и к тому же отсутствующим мужем, она выглядела просто очаровательно.
Когда после обеда все прошли в гостиную, глаза их на мгновение встретились. Без слов она дала понять герцогу, что жаждет встречи и ему достаточно поманить ее
Но герцог решил, что прежде всего он должен выполнить данное ему поручение и узнать, о чем говорят за стенами Зимнего дворца. Поэтому он направился к выходу, спускаясь по великолепной мраморной лестнице с белыми и золотыми колоннами.
У входа во дворец стояли экипажи, которыми могли пользоваться гости царя. Герцог сел в экипаж и велел отвезти его во дворец князя Всевольского.
Для августа день был очень жаркий. С реки дул легкий бриз, а в воздухе ощущался привкус соли.
Широкие улицы, проложенные Петром Великим, были совершенно пустынны, сейчас люди чаще предпочитали оставаться дома: слухи о приближении Наполеона не располагали к развлечениям.
По дороге герцог наслаждался видом великолепных дворцов и зданий, которые своими яркими красками резко отличались от серых величественных дворцов Англии.
Дворец Румянцева был окрашен в оранжевый, а здание министерства юстиции в голубой цвет. Желтел огромный дворец, выстроенный для Павла I.
Герцога очень заинтересовал Манеж. Портик этого выкрашенного в зеленый цвет здания украшали восемь гранитных дорических колонн.
Будучи знатоком лошадей, герцог не мог сдержать своего восхищения вороными драгунского полка, гнедыми уланского и серыми в яблоках гатчинских гусар.
Экипаж, запряженный парой великолепных лошадей, за пять минут доставил герцога ко дворцу Всевольского.
Герцог вошел в холл, который хотя и был менее великолепен, чем в Зимнем дворце, все-таки превосходил все, что герцогу доводилось видеть в других домах. Лакей повел его по мраморной лестнице, разделявшейся на два крыла. Перила лестницы украшали великолепные вазы китайского фарфора. Они миновали приемную, в которой без труда могли бы поместиться двести человек.
Герцог полагал, что его попросят подождать, но лакей на ломаном французском объяснил:
— Мадам княгиня в театре, месье.
Герцог кивнул в знак того, что понял слова лакея, и они продолжили свой путь через анфиладу великолепно украшенных комнат. В центре одной из комнат находилась лестница из драгоценного малахита, ведущая на верхний этаж.
В Англии герцог слышал о том, что частный театр князя необыкновенно красив, но зрелище, представшее его взору, когда лакей открыл инкрустированную золотом дверь и ввел его, по всей видимости, в императорскую ложу, поразило его.
Очень маленький, всего на сто человек, театр напоминал кукольный домик в королевском дворце, но обладал всем очарованием и красотой настоящего императорского театра.
В партере стояли белые с золотом кресла, на ярусах — мягкие стулья, обитые малиновым бархатом. Таким же бархатом была отделана и ложа, куда его ввел лакей.
Лакей не сообщил о его приходе, и герцог остановился в дверях. Княгиня, сидевшая в ложе, не слышала, как он вошел. Она внимательно следила за тем, что происходило на сцене.
На сцене под музыку, исполняемую маленьким оркестром, сидевшим в оркестровой яме, танцевала девушка.
Герцог едва взглянул на исполнительницу. Зная об увлечении князя театром, он решил, что танцует кто-нибудь из собственной балетной труппы князя или членов его семьи.
Он смутно помнил, что кто-то рассказывал ему, будто князь и сам с удовольствием участвует в спектаклях, да и своих домочадцев заставляет играть в театре. Герцог терпеть не мог любительского исполнения, поэтому надеялся, что выступление скоро закончится и он сможет поговорить с княгиней.
Девушка закончила свой танец и склонилась в низком поклоне.
«Ну, слава богу», — подумал герцог.
Только он решил подойти к княгине и представиться, как девушка — герцог успел заметить, что она очень хорошенькая, — убежала со сцены, оркестр заиграл другую мелодию, и на сцене появилась новая исполнительница.
Она двигалась на пуантах и была одета в балетную пачку, какие обычно носили балерины, танцевавшие в балете «Сильфида». Пачка доходила до колен, низко вырезанный корсаж позволял видеть ее длинную лебединую шею и обнаженные руки.
Герцог с раздражением вспомнил, что музыка к новому балету, который он накануне видел в театре Екатерины Великой в Зимнем дворце, была очень скучной.
Но эта музыка поразила его. Такой прекрасной мелодии он раньше не слышал. Движения танцовщицы были очень грациозны. Несмотря на свое раздражение, он с интересом наблюдал за танцем. У него было такое ощущение, что это не обычный танец, во всяком случае, ничего похожего он никогда не видел.
Герцог почувствовал, что незнакомая музыка очень мелодична, и красота ее захватила его. Герцог, как и принц-регент, очень любил музыку. Во всем, что ему нравилось, он разбирался очень хорошо. Он понимал, что слышит прекрасное произведение, нисколько не похожее на русскую музыку.
Наблюдая за девушкой на сцене, танцевавшей с такой непринужденностью и наслаждением, каких он никогда прежде не видел, герцог вдруг, безо всякой на то причины, подумал, что это необыкновенная девушка. Он не смог бы объяснить, почему она привлекла его внимание. Ее грациозные движения поразили его.
«Россия полна сюрпризов!»— подумал он. Музыка балета пробудила в нем чувства, каких он давно не испытывал.
В юности его глубоко трогала не только музыка, но и поэзия, но потом, как и все остальное в его жизни, они стали слишком привычными. Он обнаружил, что отдает дань изысканности этих вещей, но они уже не возбуждают его так, как раньше.