Ледяное небо
Шрифт:
Как это — прыгнем? На меня сразу будто обрушился ушат ледяной воды.
Но что я мог возразить?
Ступеньки, много ступенек. Я перешагивал их решительно и энергично, рассказывая какую-то весёлую историю, делая вид, что совершенно не боюсь. И казалось, что действительно выбросил из головы то сводящее с ума действо, которое предстояло мне.
Я вылез на площадку — пути назад нет. На мне защёлкивают карабины подвесной системы, на ногах, руках. Но с каждой секундой страх овладевал мною все сильнее и сильнее и я уже не мог глядеть в эту притягивающую
К пугающему и в то же время манящему краю я подполз почти на корточках, на ослабевших ногах с дрожащими руками и колотящемся на уровне горла сердце.
«А, пошёл!» — кто-то сзади толкнул меня. Машинальный шаг в бездну, сильный рывок вверх — ноги выше головы.
Визжали блоки, тяжёлый брус противовеса поднимался, а навстречу неслась земля. И буря восторга обрушилась на меня, как цунами, накрыв с головой. Чёрт возьми, и я боялся всего этого? Это же так легко!
Преодолел страх, дальше только дело техники. Прыгал в группировке, спиной, «ласточкой».
Но сейчас всё равно не мог сдержать внутреннюю дрожь — как это, взять и покинуть самолёт. Хватит ли смелости шагнуть за порог, в пустоту?
Распахнулась дверь — оглушающий шум мотора, свист ветра и ослепительный после сумрака свет ворвался внутрь. Ребята один за другим начали вставать. И вот уже моя очередь. Бросил взгляд на Комаровского, заметив его бегающие глазки, как он нервно переставлял руки, то складывал на груди, то опирался о скамейку. Он только делал вид, что не боится, а сам трусил хуже меня. И это почему-то помогло расслабиться. Я уже решил, что брошусь красиво — «ласточкой».
Ух. Внезапно тело потеряло опору, я рухнул в пустоту. Невыносимо долгое падение, нет — парение в пустоте. Сверлящая мозг тревожная мысль — почему так долго, почему не кончается? И вдруг сильный рывок, переворот и я увидел над собой уходящий самолёт и распускающиеся белые цветки парашютов моих товарищей.
Ветер понёс меня туда, где стоял стеной высокий лес, а дальше — золотилось поле кукурузы. Я начал скользить, тянуть стропы.
И тут в нос полез удушливый горький запах гари, я метнул взгляд — белый купол с жадностью пожирал огненный вихрь. Откуда он взялся, чёрт возьми?
Пробил озноб — я сидел не в кольцевой лямке парашюта, а в кресле катапультирования, прижатый к спинке привязными ремнями. А земля, слившись в неразличимое месиво, нарастала так стремительно, что свистящий в ушах ветер готов был вырвать глаза из орбит.
Страшный удар скрутил тело мучительной, ни с чем, ни сравнимой болью. Голову словно насадили на острый кол. Перед глазами высыпался ослепительный фейерверк искр, замелькали красные надписи: «Миссия не пройдена. Ошибка. Ошибка. Переменная не найдена. Ошибка. Сбой системы. Сбой системы. Фатальная ошибка».
Сознание прояснялось медленно, с неохотой выпуская из мутного небытия. Открыл глаза — хлынул яркий свет, который тут же потускнел. И я обнаружил, что лежу
— Какого черта вас туда занесло?!
Я повернул голову и заметил рядом молодого человека, смахивающего на Паганини, как его изображали на картинах — сутулый и тощий, с иссиня-чёрными волосами, кольцами, ниспадавшими на узкие плечи. Вытянутое бледное лицо, глаза расширены, чёрные точки зрачков. Подскочил, схватил за воротник, резко приподнял — я так близко увидел его, что разглядел затянувшиеся красно-фиолетовые прыщи на левой стороне шее.
— Отстань от него, Корнелий! — раздался резкий, властный окрик.
Парень, выпятив нижнюю челюсть, сжал губы в тонкую линию. Тяжело, прерывисто задышал. Но потом всё-таки отпустил меня, брезгливо вытер руки о штаны. Рядом с ним появился ещё один персонаж — невысокий плотный мужчина в белом халате. Глубокие морщины на лбу, на щеках и шее выдавали немалый возраст, только глаза, светлые и ясные делали моложавым.
— Кто вы такие? — хрипло выдавил я. — И почему я вернулся?
— Хотите что-нибудь выпить? — предложил немолодой мужчина. — Вставайте, надо поговорить.
Я с трудом присел, осторожно переложил ноги вниз и бросил испытывающий взгляд, мол, вы теперь видите, что встать я не могу.
Корнелий растерянно заморгал, отступил назад и, кажется, готов был сбежать. Но мужчина властно схватил его за руку. Вызвал на коммуникаторе экран, пробежался пальцами и убрал.
— Сейчас вам привезут кресло, — объяснил он. — Меня зовут Шилов, — он подошёл ближе, подал руку и я ощутил, какие у него сильные, прямо стальные, пальцы. — Вадим Эдуардович. Я — руководитель проекта Хеолары. А это, — он махнул рукой в сторону парня: — Корнелий Голубцов. Он программист.
— Главный специалист, — парень высокомерно задрал нос.
— Ну да, верно. У нас к вам пара вопросов, Алан Николаевич.
Через пару минут дверь распахнулась, вошёл рослый мужик в синей спецовке, толкавший перед собой инвалидное кресло. Подкатил ко мне и как пушинку пересадил меня туда. И так же быстро испарился.
— Пойдёмте, — предложил Шилов. — Что-нибудь выпьем. Кофе хотите?
Я облизал обветренные сухие губы — я уже забыл запах и вкус настоящих, не виртуальных продуктов.
Когда я выкатился на каталке в коридор, понял, что это та же самая лаборатория, куда меня привезли, чтобы подключить к виртуалу. Шилов шёл рядом, указывал путь. Сзади плёлся Корнелий.
Шилов провёл меня по коридору — это напоминало подземный лабораторный комплекс нашего виртуального гарнизона — за широкими панорамными окнами проплывали лаборатории — мелькали роботизированные руки, стройные ряды высоких шкафов вычислительного центра, генераторная, склады, заставленные стеллажами. Наверно, разработчики просто оцифровали собственные помещения, вместо того, чтобы создавать что-то новое — дёшево и сердито.