Ледяной ад (сборник)
Шрифт:
— Модели поведения — это тоже данные. И тоже могут быть интерпретированы чисто интуитивно. В точности так же я расценивал действия того робота, вот и он оценивает вас таким же образом. К примеру, все то время, что мы пытались обследовать этот куб, мужчины, возможно чисто подсознательно, предпочитали оставаться между своими спутницами и краем обрыва. Думаю, что ключ к разгадке подобного поведения возник у робота еще у Барко, когда мы…
— Когда этот идиот Линг взял на себя риск и отпихнул меня от края холма! — воскликнула Шейла.
— Да, похоже на то.
— Но на самом деле никакого риска
— Откуда этому роботу знать, на что ты способна?.. Он углядел в его поведении самую суть — он защищал человеческое существо. А это можно интерпретировать как повиновение Первому Закону Роботехники. И самое яркое отличив между вами двумя был цвет шлемов. Подобный вывод можно было бы считать спорным, если эта штука наделена достаточным интеллектом, но ведь позже он подтвердился.
— Тогда получается, что, защищая жизни людей, ты действуешь на уровне догадок, — заметил Луис. — Разве это соответствует Первому Закону?
— Ничего подобного. Жизни людей и без того подвергались риску, и никакой моей вины в том не было. Тогда это был лучший и единственно возможный выход, который я и подсказал, — возразил Чайл. — Я также подразумевал, что подобной необходимости может и не возникнуть, — Луис растерянно заморгал, пытаясь осмыслить услышанное.
— Так, стало быть, еще один старомодный хеппиэнд! — со смехом воскликнула Чиспа. — Мы нашли доказательство существования внеземной жизни, а когда Чайл, а может, Чайл вместе с Дамбо, расшифруют код этой машины, у нас есть шанс узнать все, что ей уже известно на данный момент о Миранде. И на головы нам так и посыпятся Нобелевские премии и все такое прочее… Она подошла поближе к Луису. Затем, насколько позволяло забрало шлема, взглянула на Шейлу. — Что ж… — тут голос ее замер.
В наушниках прозвучало столь хорошо знакомое им всем насмешливое фырканье Линга.
— Раз все так просто и очевидно, не о чем и говорить! И потом, помните, существует еще такая штука, как самоуважение, — и он снова насмешливо фыркнул.
— С самоуважением, пусть даже порой оно перерастает у некоторых в самомнение, еще можно смириться, — спокойно заметила Шейла. — Все лучше, чем выслушивать глупые намеки. А как насчет того, чтобы назвать нашу команду именем Рорчача?
— К чему скромничать? Не кажется ли вам, что «Пятно» куда как благозвучнее? Впрочем, готов согласиться с любым, какое вы предложите. Ну, ладно, если не считать потраченного времени…
— А может, те ребята, что установили тут эту станцию, скоро вернутся! — весело перебила его Чиспа.
СКОРОСТЬ ОБМЕНА
Эрни! Ник! Притормозите! Сенатсу нашла прорыв!
Голос из коммутатора звучал взволнованно, но ни один из водителей даже не потрудился взглянуть на него. «Прорыв» на Полупечке мало что открывал человеческому взгляду: слово означало местечко, где радар, а отнюдь не человеческий глаз, пробивал взбаламученные и обычно ионизированные облака, закрывающие вид на звезды с поверхности планеты. Обоим сейчас было не до звезд. Мужчины так беспокоились,
— Примерно плюс восемь по горячей широте и плюс восемьдесят по широте вращения, почти точно на возвратном маршруте.
На сей раз операторы «Четверки» переглянулись. Выражение лица не видно сквозь дыхательную маску. Минуту оба молчали, потом младший громко спросил:
— Она и вправду нашла что-то определенное?
— Думает, что да. Сейчас проверяет во всех обычных спектрах. Держите связь, ей понадобится всего несколько секунд.
Водители «Четверки» опять молча переглянулись, и Доминик ткнул клавишу быстрого отключения, остановив вездеход. На Полупечке управление любым транспортным средством требовало полного внимания.
— Ну? — поторопил Эрни. Как-никак несколько секунд уже прошло.
— Ждите. Она работает.
Последовала более продолжительная пауза. Теперь даже сдержанному Нику не терпелось прервать молчание, но Бен опередил его:
— Она говорит — да! Это «Студень»!
— От девочек что-нибудь есть?
— Нет, но «Студень» кажется управляемым и движется на разумной скорости.
— На какой? Сен определила? — вмешался старший водитель.
— Танкер делает примерно сто восемьдесят километров в час. Должно быть, на ровной местности.
— Как она измеряет?
— Скоро скажет. Сен хочет выжать из прорыва все, что можно, и ей еще нужно время посовещаться с памятью. А им, видимо, придется продвинуться немножко дальше.
— Если в скорости нет ошибки, они, вероятно, порожняком.
— Может быть. Мария докладывала, что они вышли на прямую связь и видят что-то вроде города, но настоящего описания не дала. Вам обоим известно, что это было почти двадцать часов назад. И примерно на пятьсот километров дальше места, на котором они оказались сейчас. Могли успеть разгрузиться, снова загрузиться и вернуться туда, где их поймала Сен. Можете перестать дергаться.
— И аборигены подтвердили получение груза и даже выразили восторг по этому поводу, так? — спросил Доминик. — А вот от Марии с Джесси с тех пор ни слова. Так нам объясняла Триша перед выходом.
— Насчет подтверждения, да, она была вполне уверена. И уверена до сих пор. Хотя вы же знаете, как она путается, когда в сообщении появляются абстрактные понятия. Она говорит, они много раз повторили, что понимают, почему мы не смогли прислать чистый водород, и снова и снова перечисляли разнообразные соединения, которые им…
— Это все я понял. Парафин, хоть в европейском, хоть в американском понимании, содержит много разных водородных соединений. Признаю, мы можем быть уверены, что девочки добрались до места, но все-таки непонятно, почему они с тех пор не отозвались. Мы перестанем дергаться, возможно, когда их услышим. — По тону Эрни было ясно, что лучше воздержаться от советов. Он продолжал, не сделав паузы: — Говорите, они возвращаются? По тому же маршруту?
— Сенатсу видела их слишком недолго, чтобы определить. Как я понял, они оказались на линии, по которой шли туда, но не забывайте, мы не видели, как они на нее вышли. Мы нанесли на карту больше половины маршрута, но я бы сказал…