Ледяные крылья
Шрифт:
В тот раз сопровождал Витор. Другу нравилось созерцать, как из ниоткуда рождаются с мелодичным перезвоном и хрустом поражающие воображение фигуры льда, как лучи света разливаются из ледяных кристаллов радужным фонтаном. Кроме того, Витор освежал в памяти Эгорда приемы рукопашного боя: магия магией, а простейшие навыки защиты терять нельзя, в конце концов, Эгорд – еще и патрульный.
С подножия холма заметили, что на вершине, у вишни, на самом краю обрыва, – девичий силуэт: длинные пышные волосы, черные вьюны локонов
– Кажется, будет прекрасная компания, – сказал Витор мечтательно.
– Любуется видом с холма? – предположил Эгорд, сам себе не доверяя.
– Похоже на то.
– В такую погоду?
А погода и впрямь была далеко не прогулочная. Ветер завывал, по небу полз тяжелый темный ковер туч, между его лоскутами вспыхивало, раскатывались сердитые рыки с эхом. Дождя пока не было, но водная стихия вот-вот должна была обрушить гнев…
Начали взбираться. Когда половина холма была преодолена, Эгорд заметил, что незнакомка дрожала, после каждой молнии, каждого громового раската подпрыгивала, едва заметно, словно отчаянно сдерживалась.
Друзья переглянулись.
Крадучись зашли со стороны, высокая трава и кусты их прятали, листья качались, открывали силуэт девушки в профиль. Носочки туфель вылезали за край обрыва, лицо было бледное, глаза со смертельным ужасом косились вниз.
В руке был кухонный нож, лезвие вжималось в запястье другой руки.
– Хочет свести счеты с жизнью, – сказал Эгорд.
– Дуреха!
– Переговоры уже не помогут. Нас заметит, резанет по венам. Или с обрыва. Надо спешить, только осторожно…
– Берем в клещи, ты отсюда, я сзади. Успеть бы…
– Если что, перехвачу ледяными оковами.
Опыт приключений, где хватало и диверсионных вылазок, помог друзьям подкрасться шагов на семь. Девушка резко начала разворот, но за миг до окончания Эгорд и Витор накинулись как рыси на охоте.
Хрупкая внешность девицы оказалась обманчивой. Спасители не ожидали яростного сопротивления, бестия в невинном облике брыкалась, изворачивалась, Эгорд раз десять ощутил болезненные укусы, по ребрам и черепу прилетали неумелые, но подпитанные злостью удары.
– Пустите! – кричала девушка. – А-а-а, на помощь!
– Мы и есть помощь, дура! – орал Витор, но в шлем заряжали кулачки.
– Помогите, грабят, насилуют!
Эгорд пытался удержать за плечи, его мотало словно в пасти у гидры.
– Тише! Кому ты нужна, угомонись!
– Бандиты, я вас всех… Ррра-а-а-а!!!
Хорошо, никто не видел. Два бывалых воина, здоровенные мужики, кое-как держали малявку, будто накинули мешок на воронку смерча. Даже обезоружить не могли, нож по-прежнему сверкал в лапке, хотя было видно, что у девчонки боевых умений ноль, сопротивлялась чисто на ярости, какой можно было позавидовать.
Вершиной позора стало то, что кроха вырвалась, да еще отбросила воинов, те попадали, тут же вскочили, но девчонка уже стояла, затравленно согнувшись, на краю обрыва, личиком к «бандитам», в глазах пылали страх и гнев, девчонка тряслась как костер на ветру, нож вновь был приставлен к запястью.
– Стойте! Не приближайтесь! А то…
Очередная молния сверкнула совсем рядом, гром был страшный, девушка вскрикнула, подскочила, Эгорд и Витор тоже, но не от грома, а от опасения, что девчонка по неосторожности надавит лезвием слишком сильно или свалится вниз.
Но самоубийца ценой героических усилий взяла себя в руки.
– А то прыгну! Или порежусь!
Эгорд выставил ладони вперед.
– Тише!
– Не двигаемся, – сказал Витор, пригнувшись. – Видишь? Все хорошо… Не делай глупостей.
– Оставьте в покое!
– Мы не тронем…
– Убирайтесь!
– Хорошо-хорошо…
Друзья медленно отошли на пару шагов. Некоторое время троица пыхтела, Эгорд и Витор переглянулись, вслушивались в дыхание девушки, оно медленно, неохотно, но все-таки становилось глубоким и тихим.
– Лишь хотели помочь, – сказал Витор.
– Прости, что набросились, – сказал Эгорд. – У тебя был решительный вид, думали, если полезем с разговорами, можем не успеть…
– Не успеть что?! – крикнула девушка.
– Спасти тебя, – ответил Витор.
– Ты ведь хотела расстаться с жизнью…
– Я хотела не это!
– А что?
– Не ваше дело!
– Извини, но верится слабо, – сказал Эгорд. – На краю обрыва, с ножом у запястья…
– Я не хотела себя убивать! – заявила самоубийца плаксиво, но тут же подавила эти нотки.
– Тогда…
– Хотела себя поранить! Ясно?!
Лезвие от кожи отплыло, свободной рукой девушка развязала торбочку у пояса, дрожащие пальцы извлекли белый рулончик бинтов, флакончики с лекарствами.
– Вот! – сказала девушка. – Потом бы забинтовала!
– Но зачем себя ранить?
– Я… я… крови боюсь! Хотела перестать бояться…
Девушка опустила взгляд стыдливо, рука вернула лекарства и бинты в торбочку, попала со второго раза, нож тоже опустился.
– А зачем у обрыва? – спросил Эгорд.
– Высоты боюсь… хотела тоже… это… побороть…
Вид девушки становился все несчастнее, блекла с каждым мгновением, даже вроде как уменьшилась.
На кожу упали первые небесные слезы, окружил легкий перестук капель по живой зеленой мякоти, водяные бусинки заблестели и на щеках незнакомки. Ветер завывал как тоскующий по людской жизни оборотень.
– Но почему в такую погоду? – спросил Витор.
– Молний боюсь!
Девушка села, юбка расстелилась ночной тучкой, нож упал в траву, лицо спряталось в ладонях.