Ледяные крылья
Шрифт:
Пока незнакомка рассказывала, Эгорд вспоминал скорпионов. Захватывали стыд и восхищение. Он, мужчина, прошел через лабиринты смертельных передряг, его меч пролил немало крови, но перед скорпионами ноги до сих пор дрожат, а разум пошатывается в темном тумане. А девочка, не знавшая жизни, боялась всего на свете, но вместо того, чтобы забиться в подвал и трястись, кинулась в бой с безоглядностью слепого берсеркера, да не на один страх - на все сразу!
– Как ваше имя, храбрая леди?
– спросил Витор.
– Милита, - ответила
– А "храбрая леди"... вы шутите?
В голосе была обида, агрессия зажатого в угол зверька.
– Совершенно серьезен, леди, - сказал Витор спокойно и уверенно.
– Если бы храбростью можно было делиться, раздать солдатам, вашей хватило бы на армию.
– Не так страшен враг, как страх перед ним, - добавляет Эгорд.
Девушка по имени Милита потупилась, взгляд увяз в траве.
– Вот как...
Затем осмелела.
– А как зовут вас?
– Я Витор, в прошлом бродячий воин, а ныне - осветленный, то есть воин, служащий Светлому Ордену. Защищаю наш славный город от тех, кого вы небезосновательно опасаетесь.
Витор галантно поклонился. Эгорд тоже.
– А я Эгорд. О себе могу сказать то же самое. Уточню лишь, что Витор - мой лучший друг и учитель. Научил держать меч, отвечать ударом на удар, никогда не отчаиваться и...
– Не прибедняйся, Эгорд.
– Витор хлопнул скромного ученика по плечу.
– Ты же ледяной маг, да еще алхимик!
– Еще учиться и учиться, - усмехнулся тот.
Милита более-менее отвлеклась от черных и серых мыслей, в глазах поблескивало любопытство.
– Вот как...
Затем опять насторожилась, перед ней возник стальной клюв кухонного ножа, подрагивал, острие смотрело в сторону воинов.
– А точно не грабители и насильники?.. О них в книжках читала! Учтите, если так, не дамся! Я вас всех...
– Мы верим, о храбрая леди Милита, - сказал Витор с мягкой усмешкой.
– В вашей воинственности имели честь убедиться на своих шкурах...
– Будьте уверены, впечатлены!
– поддержал Эгорд.
– И рисковать более не намерены.
– Но ваши опасения сейчас напрасны. Мы не грабители и не насильники, леди. Подумайте, ну зачем грабителям и насильникам узнавать имя жертвы, называть имена свои? Им нужно другое, уверен, об этом тоже читали в книжках, и ради этих темных умыслов они не тратят время на разговоры, действуют сразу.
Какое-то время девушка колебалась, неуверенно кивнула.
– Вы правы...
Нож медленно опустился, Милита чуть-чуть подалась навстречу.
– Но все равно докажите!
И обратно.
– Но как, о строгая леди?
– спросил Витор.
– Не знаю...
Милита выглядела пристыженной, наверное, ей показалось, попросила глупость, растерянный взгляд метался туда-сюда, лишь бы не натыкаться на мужчин...
И задержался на вишневом древе. Голова была запрокинута, веки приопущены.
– Вон, видите?
Милита указала пальчиком.
– На самой верхушке дерева ветка особенная. На других цветы белые, а на этой слегка розовые...
– Да, о наблюдательная леди, так и есть, - подтвердил Эгорд.
– Читала в книжках, мужчины благородные совершают для дам подвиги, - сказала Милита с ноткой важности.
– Достаньте для меня ту ветку, господа...
И, залившись краской, на всякий случай добавила:
– Пожалуйста...
Вновь Эгорд и Витор обменялись взорами, в друзьях расцвел добрый смех.
Витор поклонился.
– Как будет угодно леди.
– Желание леди - закон.
Эгорд размял суставы в пальцах, встал лицом к дереву, руки приподнялись как у дирижера перед симфонией, пальцы сплелись в знаки, руки начали плавный танец, а в голове родилась цепь образов. Воздух вокруг кистей и предплечий стал туманным, синеватым, как в лютый ночной мороз, когда вырывается из двери прогретого дома. Рукава покрылись инеем.
Рядом с вишней из земли начала расти винтовая лестница. Ледяная. Ромбики голубоватого водяного стекла с густым звуком, чем-то средним между хрустом и звоном, бесконечно порождали друг друга, лестница наращивалась, ледяные ступени и перила, красивые как во дворце, обогнули дерево одним витком, подвели к самой макушке. Лестница дышала холодным туманом, ветер трепал его как пышные волосы Милиты, капли дождя проходили сквозь него, падали в траву белыми горошинами. Вспышка молнии пронзила лестницу светом, он разлетелся из нее сложной и прекрасной паутиной лучей.
Громыхнуло.
Но Милита не вздрогнула, даже не заметила. В больших от удивления глазах блестели отражения ледяного шедевра.
Витор ступил на лестницу, та медленно, но верно возвышала могучую фигуру воина, каждый шаг отдавался звоном стального сапога по ледяному хрусталю, Витор оказывался выше и выше, обошел крону, ветер колыхал серебристые складки плаща, меч в узорчатых ножнах покачивался у бедра на ремешках, взгляд был прикован к веточке с розовыми цветами.
Наконец, к ней потянулся не только взгляд, но и рука.
Хрустнуло - и Витор помахал веткой Милите, та смотрела зачарованно, на личике была солнечная улыбка.
Эгорд сделал пассы, их сопровождали молочно-синие языки холода...
Ступени с потрескиванием превратились в гладкий желоб. Витор упал в его изгиб спиной, ледяное русло стремительно понесло вниз, лед был безупречный: придавленный телом плащ скользил бесшумно.
Витор ловко приземлился рядом с Эгордом. Тот прищелкнул пальцами, ладонь сделала отталкивающее движение. Лестница рассыпалась на ледово-снежное крошево, оно сразу же разлетелось снежными птицами, похожие на призраков летуны прожили недолго: после нескольких мгновений полета ветер разметал на хаотичные подушки снега, они улетели с каплями дождя, растворились в серой мгле.