Легенда чертовой дюжины
Шрифт:
– Ребят, это конечно очень мило, но у меня работа, которая не станет ждать, когда вы попрощаетесь. Вы либо уже это самое, либо ты, парень, запрыгивай в машину, и поедим.
– Извините, - Милина мысленно благодарила мужчину, что не позволил ей совершить возможную ошибку. – Мы это самое как-нибудь в другой раз. Пока, Глеб. Увидимся в школе.
– До понедельника. – Улыбнувшись на прощание, Глеб зашагал к такси.
***
Подходя к двери аудитории, Милина услышала шум – в классе что-то оживленно обсуждали.
–
– Фоторобот – Поправил ее Влад.
– Да какая разница, если на ней, то есть на нем изображена наша ведьма!
– Марина! – Одернул ее Глеб.
– Что? Ты единственный, кому она нравится!
– Нет, еще мне она нравится. Такая фигура…а глаза, глаза! Ммм… - Вмешался Макс…
– Лично я ее терпеть не могу! – Добавила Лика.
– И я – Присоединилась Соня. – Эта Милина просто ходячий источник зла. Странная она какая-то. И впрямь ведьма!
– Девушка не заметила появившуюся на пороге Милину. Неслышно, словно кошка, она подошла ближе к обсуждающей ее компании.
– Как ты думаешь, - она обратилась к Соне, - что может сделать ходячий источник зла с тем, кто обсуждает его за спиной? И как в этой ситуации поступила бы ведьма?
– Откуда ты взялась? – глаза Сони удивленно моргали. Девушка слегка покраснела – она явно была растеряна.
– Странный вопрос. – Голос бестии отдавал холодом. – Вошла в дверь.
– Раз уж вошла, полюбуйся. – «спасла» одноклассницу Мария. Она небрежно бросила изображение девушки на стол. Милина не стала брать его в руки, лишь равнодушно бросив на него взгляд. – Что скажешь?
– Мило.
– Мило? Это ты о своем фото?
– Это не мое фото.
– Да, это не фото – это фоторобот, составленный со слов свидетелей, которые находились в баре в момент пожара, возникшего из-за поджога. А вот изображена на нем ты. Что скажешь?
– Скажу, что ты очень смелая – обвинять человека в преступлении… это очень смело.
– А откуда ты знаешь, что было преступление? – вмешалась Лика. – Она ведь этого не говорила! Объясни!
– Да ты и впрямь глупая, как я и думала. Мария только что сказала, что был поджог – это знаешь ли уголовно наказуемое деяние, да и фотороботы просто так не составляют.
– Верно говоришь. Поэтому мы и ждем от тебя объяснений.
– Она не обязана ничего вам объяснять. – Вмешался Глеб. Он долго наблюдал за Милиной. Холодный тон ее голоса пугал юношу – он словно заново узнал эту девушку. – Это действительно всего-лишь фоторобот.
– Но ведь, похоже, Глеб! – возразила Мария.
– Похоже. Но это еще ничего не объясняет.
– Все равно полиция ею заинтересуется – фоторобот расклеен на каждом шагу. – заметил Влад.
– Вот и пусть интересуется. А вы в это не лезьте!
– Конечно, Глеб, как скажешь. – Промурлыкала Лика. – Только картинку в полицию отнесем, и пусть там разбираются, а мы лезть не будем.
– Ты ничего никуда не понесешь. – Голос Глеба звучал мягко, но в нем слышались приказные нотки.
– Ну да, конечно. Потому что ты так сказал! – разозлилась девушка.
– Это больше просьба, чем указание. Подумайте – это еще одно пятно на наш класс, это еще один стресс! Неужели вам не надоело? Мы сами создаем себе проблемы! Пожалуйста, давайте просто спокойно доучимся оставшиеся месяцы.
– Спокойно не получится, пока с нами она. – Соня указала на Милину.
– Прекрати. – Одернул Глеб.
– Разве я не права? Она ведь преступница! И она приносит нам одни несчастья! Как мы можем спокойно учиться с ней?
– Она не преступница! И то, что в нашем классе произошла трагедия, это не ее вина.
– Ты не берешь во внимание аварию с Андреем. – Напомнила Кристина.
– Он ведь жив, все хорошо. – Глеб перевел взгляд на друга. Тот сидел молча, глядя исподлобья. Он пообещал Глебу молчать и не говорить ни слова о том, что видел в баре. Он обещал молчать обо всех своих догадках, но и поддерживать не собирался. Раз уж его друг сошел с ума, и защищает эту чертовку, пусть сам и выкручивается.
– А ты почему молчишь? – Кристина склонила голову на бок, обращаясь к Андрею.
– А что я должен сказать? В нашей с Милиной аварии есть и моя вина. Вернее даже только моя, так как это я сидел за рулем. – Андрей бросил мимолетный взгляд на Милину. На лице девушки отразилось нечто похожее на удивление.
– Что вы за люди такие?! – Возмутилась Марина. – Один защищает не пойми кого, а другой мало того, что несет чушь, словно головой в аварии повредился…
– Марина! – перебила Кристина. – Думай, что говоришь.
– Извини. Извини, Андрей. Но, все-таки… не успев похоронить подругу, он уже развлекается с какими-то девицами!
– С какими еще девицами? – Глеб недоуменно посмотрел на друга.
– Ты на его шею посмотри. – хихикнул Влад. Лика потянулась к Андрею, чтобы оттянуть ворот его рубашки, но тот дернулся.
– Убери руки! – Огрызнулся юноша. Девушка послушно одернула руку, хлопая глазами, на которых навернулись слезы. Глеб успел заметить кровавый след и небольшой синяк на шее друга. Видимо друзья решили, что это следы любовных игр, но по лицу Андрея видно, что это нечто другое. То, что никто не должен знать, потому что он обещал молчать.
– Это его личное дело. Вы лучше учебой займитесь, чем забивать голову всякой ерундой. – Глеб взял со стола фоторобот девушки, на котором он бы и сам – без чьих-либо подсказок узнал Милину. Хотя, конечно изображение не точно, черты лица не четкие, да и можно было бы легко спутать с другой девушкой, только разве ее спутаешь с кем-то? Глеб смял листок, чтобы потом не заметно от всех порвать и выбросить его. Он бросил взгляд на девушку. Она смотрела как-то отрешенно, словно ей было все равно. На лице застыла маска неприятного для Глеба высокомерия. Может, его друзья неспроста называли эту девушку высокомерной, но Глеб знал ее другой. Сейчас же она казалась ему незнакомой. Возможно, она вела себя так, чтобы защищаться – ведь нелегко, когда против тебя оборачивается весь класс. Прозвенел звонок, оповещающий о начале урока. Первым был урок английского языка. Элеонора Сергеевна поинтересовалась, подтянулся ли Глеб за время каникул, не упустив возможности упомянуть, что в следующей четверти снисходительности можно не ждать. Уровень владения английским оставался тем же. Глеб не мог понять огорчена ли этим Элеонора Сергеевна или рада, что есть новый повод для упреков.