Легенда Лукоморья
Шрифт:
– Долго еще? – не выдержала я, обходя очередное разлапистое «чудовище».
– Уже совсем близко, – пояснил Коля. – Сейчас свернем вон за той рябиной, а там напрямик всего ничего.
Обнадеженная его словами, я прибавила шагу, обогнала Колю, первой обошла рябину и так и замерла с занесенной ногой. Варфоломей вжался в землю и зашипел. Куда ни глянь, повсюду была паутина. Она опутывала деревья и траву: кружевным пологом, раскинутым от кроны к кроне, застилала небо и плотным ковром покрывала землю. Нога замерла в нескольких сантиметрах от паутины.
– Ты чего столбом стоишь? – Голос Коли оглушает, и, прежде чем случится непоправимое, я оборачиваюсь и толкаю его прочь, раньше чем он столкнет меня в паутину и ступит в нее следом.
– Ты что? – обиженно вскрикнул он, но взглянул на меня и осекся.
– Иди за мной, только осторожно, – предупредила его я и подвела на два шага к паутине.
Краска схлынула с лица парня, и тот сделался такого же цвета, как Любава.
– Давай назад, – потянула его я, испугавшись, что паутина действует на него и на расстоянии.
– Я ее вижу, – прошептал он, потрясенно глядя перед собой.
– Любаву?
– Паутину!
Интересные дела. На озере ничего не видел, на поляне не видел, а сейчас прозрел. Или паутина обрела уже такую мощь, что видна и невооруженным взглядом?
– По… мо… – донесся еле слышный шелест, и паутина, растянутая между деревьев, чуть шевельнулась. – По… мо… ги… те…
И я с ужасом увидела, как белое, словно мел, лицо Любавы прорезает тонкая щель. Впечатление было таким жутким, что я не сразу поняла, что никакой щели нет, это шевельнулись губы чародейки – такие же белые, как кожа, почти незаметные на лице.
– По… мо… ги… те… – с усилием повторила она, глядя на нас с невыразимым мучением.
– Но как? – воскликнул Коля, не оставшийся равнодушным к страданиям чародейки.
– Ос… та… но… ви… те… ее, – выдохнула Любава и безвольно обвисла в паутине.
Коля выругался и принялся махать руками и бормотать что-то под нос. Я отстраненно смотрела на его старания. Уж если он не смог растопить ледяной кокон, в который угодила я, где уж ему справиться с паутиной?
– Так ты ничего не добьешься. Лучше попробуй привести ее в чувство, – посоветовала я. – Пусть расскажет, как снять чары.
Коля чего-то там забормотал, вытянул руку, и солнечный зайчик скользнул по белой щеке Любавы, а ее ресницы дрогнули. Встретившись с ней взглядом, я торопливо отвела глаза. Столько боли и отчаяния я не видела никогда в жизни.
– По… мо… – прошептала она.
– Как? – выкрикнул Коля. – Скажи как?
– Не… зна… – выдохнула Любава, и по ее щеке скатилась хрустальная слезинка.
– Кто приказал тебе делать это? – спросила я. – Кто писал тебе на бересте?
Любава метнула на меня взгляд, подобный кинжалу, и закрыла глаза.
– Идем отсюда. – Я обернулась к Коле: – Она ничего не скажет.
– Но мы не можем оставить ее здесь! – опешил он.
– Она сама угодила в свою ловушку и не знает, как из нее выбраться. А нам нужно искать способ спасти лес и реки. Идем.
– Никуда я не пойду! – заартачился парень.
Я развернулась и зашагала прочь. Вскоре за спиной послышались шаги. Я не оборачивалась, только прибавила шагу. Хотелось скорее выбраться с тропинки, ведущей к страшной паутине, которая погубила свою создательницу.
– Нет в тебе жалости, – тихо произнес Коля у меня за плечом. – И в кого ты такая злая?
Слова больно кольнули сердце. Действительно, была ли я такой раньше, до встречи с Селеной? Прежняя Яна пролила бы горькие слезы над несчастной Любавой, простив той все ее прегрешения, и испробовала бы все средства спасения, а не оставила бы ее умирать в лесу. Но после того как ко мне перешла часть темного дара Селены вместе с частицей ее души, я изменилась. И больше не плачу над теми, кто заслуживает наказания.
– В сестру, – сквозь зубы ответила я. – В свою родную сестру.
Водяной ждал нас на прежнем месте у озера. Выслушав наш отчет, он горестно повесил голову. Вздох его был подобен грохоту Ниагарского водопада.
– И что нам теперь делать? – озвучил общий вопрос Коля.
– А что нам остается? – ответила я. – Спасать лес и реки и искать Чернослава.
При упоминании экс-жениха Василисы кот ощетинился, Водяной нахмурился, а Коля удивленно воскликнул:
– Какого Чернослава? Богатыря, что ли? А он нам чем поможет?
Я покачала головой.
– Помогать он нам точно не станет. Потому что он за этим всем и стоит.
– Да ты что, Яна, – в удивлении мяукнул кот. – Такое под силу только чародею.
– А Василиса разве не сказала тебе, что ее жених – колдун? – спросила я.
Варфоломей вытаращил на меня зеленые глазищи.
– Быть того не может!
– Очень даже может.
– Да с чего ты взяла?
– Сам подумай, с чего бы волшебнице Василисе, с ее-то могуществом бояться немилого жениха, которого ей под силу одолеть? А вот от злого чародея можно и из царских палат в лесную избушку сбежать.
– Что ж ты раньше молчала? – Кот выгнул спину.
– Да я сама только что сообразила. А ведь следовало еще раньше, когда Сидор перед всем народом имя Яги чернил, а Чернослава героем выставлял! Вот кому в первую очередь слухи о Яге были выгодны! На контрасте со «злодейкой» Ягой Чернослав выглядел просто рыцарем в сияющих доспехах. Только мне тогда и в голову не приходило, что Чернослав может быть магом.
– А сейчас с чего пришло? – недоверчиво сощурился кот.
– Помнишь, ты говорил, что Любава влюблена в Чернослава? Как думаешь, если бы он попросил ее об одолжении, она бы согласилась ему помочь?