Легенда ночи
Шрифт:
Я не ответила, потому что ее настойчивое любопытство стало меня раздражать. Сунула ноутбук в сумку, покидала туда остальные вещи и направилась к выходу из аудитории.
На улице я вдохнула полной грудью морозный воздух и подставила лицо под летящие снежинки. Они скользили по моим щекам, таяли на губах.
— О, какая хорошенькая снегурка! — раздался мужской голос.
Я открыла глаза и недовольно посмотрела на проходившего мимо мужчину. Он зачем-то подмигнул мне и устремился дальше по улице.
«А ведь я даже без косметики!» — подумала я и улыбнулась.
Последнее время представители противоположного пола действительно стали обращать на меня намного больше внимания,
К тому же лишних денег на изысканные наряды у нас с мамой нет. С отцом они давно развелись, и мама категорически отказалась от его помощи. И на то были свои причины. Так что мы жили только на ее зарплату. Она работала в частном роддоме и получала неплохие деньги, но все равно при нынешней дороговизне нам их не всегда хватало. Я уже подумывала о том, чтобы пойти подрабатывать, но мама была против. Она считает, что я должна окончить хотя бы первый курс, а там уже решать, смогу ли выкроить время на работу. Я учусь в негосударственном институте. Он называется Технический институт культуры, обучение тут исключительно платное и недешевое. И студенты здесь соответствующего уровня. В основном из обеспеченных семей, некоторые — выходцы из известных киношных династий. Многие приезжают в институт на дорогих машинах. И, насколько я знаю, никто из моих сокурсников не подрабатывает.
Мое обучение оплатил отец. Он вполне обеспеченный, работает PR-директором одного из крупнейших рекламных агентств Москвы. Тогда я еще с ним общалась и считала его лучшим человеком на свете. Но потом все изменилось…
Я свернула с Большой Андроньевской, на которой находился институт, на Таганскую улицу. Пройдя дворами, оказалась на Ворон-цовской, где и был мой дом. Мама работала посменно, сегодня она была в ночную. Войдя в квартиру, я позвала ее. Но мама не откликнулась. Видимо, куда-то ушла, причем недавно — борщ на плите был еще горячим.
Я пообедала и отправилась в свою комнату. Постояв в задумчивости у компьютера, все-таки решила пока за него не усаживаться. Легла на кровать и уставилась в потолок. Настроение, неважное с утра, окончательно упало. Я с трудом сдерживала слезы, настолько сильная тоска на меня навалилась. Я, не отрываясь, смотрела на картину, висящую на стене напротив кровати. Именно ее фотографию видела Ира.
«Какая она чрезмерно любопытная, — раздраженно подумала я и вытерла слезинки в уголках глаз. — Нужно будет удалить снимки картины из ноута!»
Взяла плеер, воткнула наушники, нашла альбом группы «Серебро» и вновь улеглась. Смотрела на бледный профиль Грега на картине и страстно желала, чтобы он оказался рядом…и прямо сейчас.
Задержалась на краю, Но упала прямо в небо. Знаю то, что я тебя люблю… А любовь в тебе и во мне, Как опиум, как опиум. Любовь в тебе и во мне, Как опиум…— слышала я в наушниках и не сводила глаз с картины.
Я вспомнила, что Рената обладает необычайной способностью входить внутрь собственных картин. Это ее любимое развлечение. Она рисовала, к примеру, солнечную опушку, покрытую цветами, затем оказывалась на ней и наслаждалась ясным летним днем без всякого для себя вреда. В обычной жизни и Рената, и Грег избегали солнечного света. Нет, он не сжигал их, как это описано во многих легендах о вампирах, но в его лучах они впадали в состояние, похожее на анабиоз, и могли стать легкой добычей охотников.
Я смотрела на Грега, прислонившегося спиной ко мне. Грег находился на той половине, которая изображала глубокую ночь. Небо казалось почти чернильным, земля словно была окутана темно-фиолетовой дымкой тумана, и ноги Грега тонули в нем. Но его бледный профиль четко выделялся, и Грег был как живой. Мне даже подумалось в какой-то миг, что я заметила трепет его длинных ресниц…
Я настолько погрузилась в созерцание любимого лица, что стала успокаиваться и впадать в какое-то заторможенное состояние. Мои глаза медленно закрылись, улыбка приподняла уголки губ.
— Любовь в тебе и во мне… и она никогда не закончится, — прошептала я.
— Никогда не закончится, — услышала я нежный голос, звучавший словно эхо.
Я почувствовала легкое щекотание ресниц по моей щеке, повернула голову и утонула в кристально чистой голубизне глаз. Увидела, как плавно опускаются длинные черные ресницы, прикрывая этот затягивающий в себя прозрачный омут, и счастливо вздохнула.
— Грег, — прошептала я в его раскрытые губы, — ты вернулся…
Меня не удивило его внезапное появление. Грег был вампиром, а значит, обладал сверхспособностями и мог исчезать и появляться, где и когда ему вздумается.
— А я и не уходил, — еле слышно ответил он и легко прижался прохладными губами к моим задрожавшим губам. — Я всегда с тобой, любовь моя.
— Ты всегда во мне, — отозвалась я. — И это упоительно! Но я очень тоскую, когда не вижу тебя! Где ты был так долго?
Я отодвинулась, легла на бок и подперла рукой голову, не сводя с него глаз.
— Когда я тебя оставил… — начал он.
— Это было в начале января, — с горечью заметила я, — а сейчас уже конец февраля.
— Неужели ты забыла, в какой момент я тебя оставил? — Он лег на спину.
Я, едва касаясь, провела пальцем по его высокому лбу, затем спустилась по контуру носа и коснулась приоткрытых губ. Грег слегка укусил меня за кончик пальца, я машинально отдернула руку, и он тихо рассмеялся.
— Видишь, я стал спокойнее относиться к твоей близости, — заметил он. — И даже могу легко кусать тебя без опасения, что потеряю над собой контроль.
Я вновь коснулась его рта пальцами, словно приглашая еще раз укусить. Но он лишь подул на них, смешно сложив губы в «сердечко». Я тут же склонилась и припала к ним. Мне невыносимо хотелось почувствовать их вкус, окунуться в восхитительное ощущение близости, возникающее всегда, когда мы рядом. Мне чудилось, что все мое тело тает, мы сливаемся с Грегом и превращаемся в одно существо, что нас словно бы окутывает покрывало нежности, теплоты, умиротворения и мы оказываемся в огромном светящемся коконе, заполненном любовью.