Легенда о чародее: Лазурный замок_
Шрифт:
– Потушили, наверное, – неуверенно ответила она.
– Если бы успели потушить, то внутри должны были остаться тела.
Девушка пожала плечами и ответила:
– Про это в наших, историях не сказано. Ты что мне не веришь?
– Верю, – добродушно ответил Лешарп. – Только эта история ничего не доказывает. Одежду чародея мог надеть кто угодно, это просто дорогая ткань, которую можно купить. Дом мог загореться от чего угодно, и тот странник мог быть к этому не причастен. А если ты говоришь, что не знаешь, нашлись ли потом тела, то этот ночной гость мог сгореть вместе с хозяином.
– Ничего ты мне не веришь, – с обидой в голосе сказала она.
– Я
– Есть, – тут же оживилась девушка. – Мне рассказал её мой отец.
– А ему её кто рассказал?
– Никто, он видел всё своими глазами.
– Эта история должна быть интереснее предыдущей, – не шутя заметил чародей.
– Он рассказывал, – начала она, – жил как-то в нашем поселении один старый и очень загадочный человек…
6. История, что рассказывал ей отец
«Загадочным он человеком был, удивительным. Люди имени его не знали, а называли стариком-дровосеком, потому как в лес он часто бегал и с вязанкой возвращался. Вот только никто не верил, что он туда за дровами ходит, потому, как подолгу пропадал.
Уйдет, бывало, на три дня в лес, и не знает никто, где его носит. А он вернется с худой вязаночкой, которой дом то не протопишь, как следует, положит их рядом с лавкой у своей избы, да забудет. У него народ спрашивает, где он был, а он вязанку схватит в руки, потрясет, потрясет, бросит, да уйдет к себе, а про дрова и забудет.
И вряд ли кто-то обратил бы на него внимание, мало ли чудаков живет в Залесице, если бы не одна особенность. Таскалась с ним всюду девчонка-сиротка, трех лет от роду. Он сразу с ней в поселении появился. Откуда он приехал, кем был раньше и кто эта малютка рядом – никто не знал. Старик её дочкой называл, а про мамку её, никому, ничего не рассказывал, и на вопросы, про то, не отвечал.
Эта девчонка всюду с ним: он в лес – и она рядом; на речку идёт – и она тут как тут. Соседи ему предлагали, мол, не мучай дитя, старый, пускай у нас в избушке переждёт, пока ты там по лесу нагуляешься. Но он ни чьих советов не слушал. Старик тот, сам себе на уме был. Дочурку на руки, сумку на плечо и пошел, только его и видели.
И что он делал там, никто тоже разузнать не мог. Было дело, хотели охотники проследить за ним, без злого умысла, а интересу ради, куда дровосек с дочкой ходит. Да только не получалось у них, сколько ни старались. Он как в чащу заходит, так его и след простыл. Словно не ходил тут никто и никогда.
Да и был ли он стариком, вот вопрос? Внешне сухой – да жилистый; борода седая – да спина прямая; вроде старик дряхлый – а силы в нем столько было, что никто из молодых не взялся-бы с ним тягаться.
Он когда избушку свою строил, бревна дубовые на своих плечах из лесу носил. Тогда ещё, помню, два молодца крепких, попробовали на двоих бревно то поднять, да чуть не надорвались разом.
Загадочный старик тот был, силой быка обладал, ловкостью тигра, и при том добротой своей славился до самой Краюшици. Всегда был готов помочь, его даже просить не о чем не надо было, и главное мастером он был на все руки. И как у него всё удавалось, все только удивлялись да спрашивали.
Так и жил он с дочкой в своей избе, не знал бед, дружил с соседями, и они его почитали, не взирая, на его странности. А странностей у него было не мало, например имени дочки своей он никому не сообщал. Люди, поначалу, тоже, дочкой её звали, а когда ей пять годков исполнилось, – Леснянкой кликать начали, за то, что в лесу чаще, чем дома бывала. То по грибы, то по ягоды, то просто погулять пойдет, то силок на зверя проверить. А чудная была, вся в старика. Люди видали, сядет на опушке, на солнышке, глаза закроет, и шепчет себе чего-то. Потом встанет, потянется как котенок на печке, засмеётся и побежит, сломя голову через лес. Ещё оговорили, будто с деревьями она беседы вела. Идет себе по лесу, и вопрошает что-то, потом, вроде как прислушается, словно ответ слышит, и опять что-то спрашивает. Так-то оно и не понятно было, с деревьями она разговаривает, или сама с собой. Но люди такой вывод сделали, потому что среди домов да огородов она так не чудила.
В общем, любила девчонка лес, там-то, она и повстречала, как-то раз, молодого парня, по имени Колич. Ей тогда уже четырнадцатый год шел, если верить словам дровосека, конечно. Колич ей приглянулся, она ему глазки-то и подстроила. А девчонка она видная была, и Колич, будь не дурак, стал за ней ходить. Старик про их знакомство сразу узнал, с первого дня. Он человек был мудрый, и проницательный, хоть порой и казался легкомысленным. Он не стал строить им препятствий, а только наблюдал иногда со стороны, всё ли в порядке.
Колич парень не из местных был, а с восточного побережья. К нам в Залесицу он работать приехал, да так славно трудился, у нашего старосты, что тот его отпускать не захотел. Колич у него жил да работал. А как день к концу подходит, он ко двору дровосека бежит, да Леснянку высматривает.
Через две зимы сыграли свадьбу, гуляния было не большим, так как год выдался не урожайным, а оброки с поселений не уменьшились. Но не столом был сыт народ в тот день, а радостью за молодых. Колич в свои края возвращаться не захотел, так что у старика жить стал. Да и чего ему возвращаться, то? Кто пути долгого не боится, все бегут с того побережья. Нехорошее там место, и земля не урожайная.
На пару со стариком, избу новую пристроили к тому дому, что уже был, и стали они жить уже большим числом. Как положенный срок вышел, родила Леснянка Количу здорового сына. Старик в ту ночь, был сам на себя не похож. Никто его тогда не видел таким счастливым. А когда у него спросили, как, мол, внука назовёшь, тот сразу принял серьёзное выражение лица и ответил, «пока что внуком буду звать, а потом, как люди скажут». Колич такому имени не сильно был рад, но противоречить дровосеку в поселении никто не брался, так как решения его, уже не раз были отмечены людьми как мудрые и справедливые.
И все у них было хорошо, и малыш не хворал, подрастал, как следует, и дом был убран и стол не был пуст, да только Колич что-то стал умом слабеть. Сначала из дома убегал посреди ночи, и в ужасе носился по окрестностям, бормоча какую-то неразбериху. А потом и вовсе спрятался в лесу, и домой не возвращался.
Люди ходили к нему, пытались разговаривать, а он как будто сам не свой, всё неясности какие-то рассказывает. Начнёт про одно, потом про другое, а потом и совсем говорить перестанет, упадет на землю и давай рыдать. Кончалось всё всегда одинаково, он сначала замолкал, потом молча поднимался с ужасом в глазах, а потом убегал куда-то в лес. Это продолжалось несколько недель, до тех пор, пока старик с дочкой и внуком не пришли к нему сами. Уж как ему дровосек голову поправил, никто не знает, но Колич из лесу послушно вернулся домой, и с тех пор больше не убегал. Как прежде, он, правда, не стал, но взор его стал более ясным. Через пару недель он вновь начал говорить с людьми, но всё сразу подметили, что другим стал Колич, – кротким и молчаливым.