Легенда о Чудограде Книга вторая. Наследие Радомира. Часть первая. Храм магии

Шихматова Елена

Молодой человек даже споткнулся.

— Что вы, господин, для меня это большая честь.

— Отлично! У нас прям не дела впереди, а сплошная благородная миссия, раз все друг другу оказывают честь. И, Долиан, перестань пожалуйста смотреть на меня так, как будто я не из этого мира. Клыков у меня нет, на людей я не набрасываюсь, а ем то же, что и ты, так что сделай взгляд попроще, и сам почувствуешь, что тебе стало легче.

Долиан постарался улыбнуться и смог только кивнуть головой в ответ. Постараться-то можно, только сразу вряд ли получится, все-таки властитель магии в его представлении был и оставался кем-то особенным. Тот ведь даже не был собственно человеком. Семь лет назад Долиану исполнилось четырнадцать, когда магия пробудилась, до его деревни стали доходить слухи о том, что в мире творится нечто невероятное, о том, что вернулось волшебство. Никто в это не верил, все считали, что это какие-то совсем перевранные сведения, однако Долиан наверняка знал: что-то произошло, внутри него все перевернулось, он теперь словно обрел дополнительное чувство —

он знал, кто к нему приближается, как далеко от него находятся люди и какие примерно чувства они испытывают, то есть имел общее представлении о том, что у них на уме. Это было странно, и он счел, что это некий дар, его отличительная способность, но он побаивался кому-либо говорить об этом, даже отцу. Однако, когда его отправили к родственникам в Белейское княжество, мальчик вынужден был предупредить всех в поселке о набеге разбойников (одна неуловимая банда наводила тогда ужас на жителей Белейского княжества, а государственная стража ничего не могла с ними поделать, и, всякий раз нападая на след, заходила в тупик). Поначалу юному Долиану никто не поверил, однако, когда вдали показались разбойники, всем оставалось только сожалеть, что они не послушали мальчика сразу и с опозданием отправили гонца до ближайшего поста стражников. Спустя еще какое-то время сомнений в том, что магия вернулась, не осталось — случилось странное, поразительное и вместе с тем немного пугающее золотое свечение, которое окутало весь мир и восстановило нечто что-то важное, что было разрушено. Тогда волшебники и простые люди не знали правильных названий, но они видели и понимали всю важность произошедшего, а маги знали также и то, кто это сделал, кому они обязаны продолжению жизни. Прекрасно это понимал и Долиан. И еще он испытывал неподдельный восторг, когда слушал рассказы о властителе магии, который вернул в мир магических существ, который развенчал Всеблагого и Великого Алина, низвергнув его религию до простого учения и на какое-то время вселил душу Алина в тело нового настоятеля храма Гая Броснова, чтобы Алин смог поведать всем людям историю своей жизни, тем самым оправдав Драгомира Дэ Шора и развеяв миф о божественности своего происхождения. А потом люди, которые присутствовали при этом, видели, что маленькое серебристое облако выскользнуло из тела господина Броснова и переместилось в тело Данислава Ингоева, потомка Алина Карона и нового властителя магии. Все это казалось настолько невероятным, что некоторые до сих пор верили: это какое-то наваждение, и Долиану в частности это тоже казалось удивительным, начиная от собственных способностей и заканчивая представлением о властителе магии.

Когда трое молодых людей вышли во входную пещеру, то увидели, что волшебник умудрился сесть и теперь он проводил их косым недовольным взглядом, но все трое молча прошли мимо него к выходу. Через некоторое время в воздухе показались две птицы рокха. Едва Дара приземлилась, и Анна как бабочка спорхнула вниз, словно она встала с кресла, а не скатилась со спины птицы рокха, Драгомир даже ахнул, он бросился к ней и в последний момент успел подхватить ее.

— Анна, ты что! Ты же могла упасть!

Девушка молча помотала головой и крепко обняла его. Из глаз ее потекли слезы, она так переживала за него, все время в пути она старалась думать о хорошем, ведь Данислав сказал, что Драгомир жив, но на нем антимагические браслеты, но в душе она безумно переживала. Сейчас, чуть отстранившись от него, она провела рукой по его щеке и молча улыбнулась ему. Но почти сразу улыбка исчезла с ее лица, а в ее взгляде промелькнули заслуженные им строгость и осуждение, и подразумевая, что его ждет выговор, он решил уличить момент и поздороваться с птицами рокха.

— Приветствую вас, госпожа Дара, приветствую тебя, Баруна, рад вас видеть.

Долиан последовал его примеру, и, едва они успели ответить, как Анна, обратясь к Драгомиру, строго произнесла.

— О чем ты думал?! Ты, что не понимал, насколько это опасно? А если понимал, то почему отнесся так безалаберно? Раз ты полетел сюда, к этой проклятой колонне, то должен был позаботиться о своей безопасности. Если бы не господин Данислав, ты бы так и был сейчас связан по рукам и ногам, не имея возможности ни пошевелиться, ни тем более использовать магию. Нужно было быть внимательнее, и вообще-то не стоило лететь сюда. Ты должен был проводить меня до Велебинского Посада. Это хорошо ничего не произошло в пути, а если бы мне понадобилась помощь? К твоему сведению, я страшно обиделась на тебя и теперь обижаюсь, и поэтому я полетела домой, в Рувир! Если вздумаешь упрекать меня, я стану с большим рвением упрекать тебя за поспешность твоего решения. Одно дело сотрудники МСКМ, они летели сюда подготовленные, прекрасно понимая, что их может ждать, но ты, ты!

Данислав, довольный речью Анны, не смог сдержать улыбки, Драгомир стоял к нему спиной и не видел его, но нутром чувствовал, что тот ухмыляется, но возражать он не стал, он стоял, понурив голову, признавая себя виноватым в том, что оставил Анну одну, однако он не считал, что лететь сюда было совсем неправильным. Неправильно то, что он так беспечно ко всему отнесся. Они с Долианом услышали крик и побежали вниз, но сначала им следовало проверить все издалека, а не кидаться к подножию скалы и потом приближаться к стене. Нужно было подумать о том, что Ростислав и Солдар не могли просто так исчезнуть, значит, они могли бы и догадаться об иллюзорной стене. И еще Анна была не права в оценке его уровня подготовки: он подготовлен не хуже сотрудников МСКМ, и, если есть такая необходимость, то он может и должен помочь им как волшебник, но говорить об этом Драгомир не стал, он молча выслушал ее и стоял так еще минуту прежде, чем поднял голову и попросил прощения. Анна и сама уже почувствовала, что немного перегнула палку, она крепко обняла его и попросила в следующий раз посоветоваться с ней. Все это время Дара молча наблюдала за ними, когда они обнялись, она улыбнулась.

— Ну, что в путь?

— Да, пора, — ответила Анна.

Не сразу осознав смысл слов Румины, Амалия непонимающе посмотрела на секретаря. Модест, который подошел к Амалии, чтобы помочь ей слезть с коня, замер на месте. Гедовин умерла. Но это невозможно! Немыслимо! Как, почему это произошло?

— Где и кто ее нашел?

— Господин Паленин, только он не то, чтобы нашел ее, он был там, в общем сейчас он сейчас уехал к себе домой, сказал, что ему тяжело и ему нужно прийти в себя, но если вы захотите лично из его уст все услышать, то он готов ответить на все ваши вопросы.

— Да уж ответит! — зло сказала Амалия. — Где Гедовин? Ответите меня к ней! Модест, — окликнула она молодого человека, чтобы вывести его из оцепенения, — помоги мне!

— Да, да, конечно, — запальчиво ответил юноша и, подав ей руку, помог слезть с коня.

Как только Амалия встала на землю, Румина повела всех за собой, внутрь дворца, по пути рассказывая, что произошло.

— Госпожа Гедовин поймала призрака; его, то есть ее, остались охранять стражники, а сама Гедовин пошла к господину Гравину, потом они вдвоем пошли в кабинет господина Панина, но там произошло нечто ужасное! Гедовин обвинила господина Панина, это наш руководитель комитета по делам магии, якобы он один из тех, кто устроил заговор против царя, когда господин Панин возразил ей, она заявила, что он лжет. Господин Гравин также обвинил в причастности к происходящему господина Паленина, он волшебник и служит в комитете по делам магии, что тот тоже причастен к заговору, он крайне обиделся на это обвинение и потому не очень вежливо говорил и с ним, и с Гедовин. Потом Гедовин проверила всех, кто был на совещании, убедившись, что остальные ни в чем не виноваты, она и господин Гравин отпустили всех, в кабинете оставались только господа Гравин, Панин и Паленин, и сама Гедовин. Господин Паленин был поражен тем, что его начальник предал их, а когда тот осознал, что его разоблачили, признался, что Демид Гравин действовал с ним заодно, естественно, тот возразил, но Гедовин ответила, что он лжет. И тут господин Гравин вскочил и набросился на Гедовин — желая защитить ее, господин Паленин хотел откинуть его в сторону, но не рассчитал и случайно убил его. Господин Панин испугался и хотел выброситься в окно, но Гедовин, она ударила в него огненной стрелой, она хотела припугнуть его, но тот как раз в этот момент дернулся в сторону, обернулся и, в общем, стрела попала ему точно в сердце.

— И что же никто не слышал, что там происходит? — прервала ее рассказ Амалия. — Или в кабинете этого Панина нет никакой приемной?

— Есть, там были два его секретаря, и еще пятеро стражников, которых взяли с собой господин Гравин и Гедовин, но они говорят, что слышали только голоса, никто не отдавал им приказа зайти внутрь, а потом и вовсе стало тихо.

— Странно это, очень странно. Что было дальше?

— Так вот потом Гедовин решила задержать господина Паленина, он попросил ее сначала задать ему вопросы и проверить, правду ли он говорит, но она не согласилась и решила сначала обезвредить его, он, он сказал, что вынужден был обороняться, и что он не хотел причинять вреда девушке. Он очень сожалеет, что все так вышло, и поэтому ему очень тяжело. Многие боятся, что он вообще может руки на себя наложить после такого.

— Что-то я сильно в этом сомневаюсь, — процедила сквозь зубы Амалия, она не верила ни единому слову из этой нестройной отмазки, которую поведал всем этот Паленин. — Где призрак, которого поймала Гедовин?

— Так это же призрак, — осторожно напомнила секретарь, — она исчезла.

— Но Гедовин как-то же поймала ее, значит, смогла удержать?

— Я не знаю, как это ей удалось, госпожа, но только призрак исчез.

— А что стражники, которые охраняли призрака?

— Она, она убила их, — прошептала женщина, — убила, всех четверых. Я всех эти ребят хорошо знала, мне так жалко их, у них ведь у всех семьи!

— Как именно они были убиты?

Румина обернулась и недоумевающе посмотрела на Амалию, та терпеливо пояснила.

— Задушены, отравлены, зарезаны? Как именно их убили?

— Я не знаю, их обнаружили сменные стражники, можете спросить у них, они сейчас все должны быть во дворце.

— Спрошу обязательно, Румина, как только приведете нас к Гедовин, я хотела бы, чтобы вы нашли этих стражников и привели в кабинет царя.

Кабинет царя! Зарян почувствовал, как огненным кнутом прошлись по его самолюбию. Да что это Амалия Розина себе позволяет! Ладно еще она командовала во дворце прошлой ночью, в его отсутствии, и как бы там ни было, но Зарян понимал: она все сделала правильно и в глубине души был благодарен ей за это, но сейчас, сейчас она словно не замечала его, слуги словно не замечали его. Это было просто невыносимо! Если бы не страх остаться одному, он бы ни за что не шел сейчас следом за ней, понимая и осознавая свою зависимость, Зарян разозлился еще больше, на себя, на Амалию, на всех своих придворных, которые замутили эту кашу, на людей, которые собрались вчера на дворцовой площади и требовали восстановления в правах религии Алина. Как будто он него это зависело! Как будто он возвращал магию, как будто это он говорил от лица Алина Карона!