Легенда о королях
Шрифт:
Глава 2,
в которой герой знакомится с королем Артуром
и узнает, какой волшебный сосуд
тот искал на Аввалоне
…То будет повесть бесчеловечных и кровавых дел, случайных кар, негаданных убийств, смертей, в нужде подстроенных лукавством, и, наконец, коварных козней, павших на головы зачинщиков…
В. Шекспир
В чувство меня привел поток ледяной воды. Казалось, она лилась отовсюду: сверху, сбоку, даже снизу. Я захрипел, забился, отталкивая чьи-то руки, и открыл глаза.
Вокруг меня стояли люди. Странные люди. Полуголые, бородатые, одетые словно из фантазий безумного дизайнера, помешанного на старине и пиратских романах. Шкуры здесь чередовались с кожаными доспехами, а железные шлемы соседствовали с невероятными уборами из рогов и перьев.
— Что это с ним? — спросил кто-то.
— Припадок, — ответил другой голос. — Падучая.
— Сам ты падучая, — возразил третий. — Это же берсеркр. У них такое бывает. Священная ярость кличется. Если никого не убьют, могут и сами к праотцам отправиться. Мне дед рассказывал. Дар богов, как обычно, с доброй толикой проклятья.
— Но этот же не умер?
— Ну-у… Значит, особый берсеркр. Мерлин кого попало не приводит. С этим парнем нам никакая армия не страшна. Говорят, что он самый лучший воин на свете. Вот только обреченный.
— Как это?
— А ты сам у него спроси. Если отважишься. Мерлин так его называл: Лльюк Ллеминаук. По-уэльски значит — «обреченный». А на что обреченный, кому обреченный…
— Хватит языками чесать, — остановил их властный голос, и толпа почтительно расступилась, пропуская высокого рыжеволосого человека в зеленом, явно очень дорогом костюме. — Что здесь произошло?
— Мерлин привел этого парня, — пояснил широкоплечий крепыш с повязкой на левом глазу. — Попросил присмотреть — он словно во сне был… Как он сказал-то?
— Трансе, — подсказали из толпы.
— Во-во, в нем, а потом этот вдруг упал и началось… Пена изо рта, кричал по-звериному… Мы пытались удержать, да куда там — все равно что обвал руками останавливать. Вылили на него пару ведер воды, вроде как оклемался…
— Все на корабли, — скомандовал рыжеволосый. — Отплываем!
Воины кинулись врассыпную, а я, все еще дрожа словно от лихорадки, тяжело поднялся на ноги, поддерживаемый за плечо рыжеволосым.
— Как ты? — спросил он, и недовольства в его голосе было куда больше, чем заботы о моем здоровье.
— Терпимо… Кто ты?
— Артур, сын Утера Пендрагона. Твой король.
— У меня нет короля, — сразу расставил я акценты.
— Теперь есть, — отрезал он. — Следуй за мной.
Легко сказать… Я сделал шаг, другой, и замер, но уже от изумления. Мы стояли на берегу моря, а вокруг, насколько хватало глаз — корабли, корабли, корабли. Сотни, если не тысячи, небольшие, но крепкие, украшенные оскаленными мордами зверей и чудовищ, щетинящиеся поднятыми вверх веслами.
— Впечатляет? — усмехнулся моему удивлению Артур. — Это еще что… Добрая треть из них — парусные!
Он посмотрел на меня с таким превосходством, словно я должен был при этом сообщении тут же пасть к его ногам, наповал сраженный подобным величием.
— Ну и что? — пожал я плечами.
На его лице мелькнула тень досады.
— Ты же с равнины, — сказал он, словно это все объясняло. — Корабль построить нетрудно. Парус — вот главная ценность корабля. Его вяжут год, иногда — два…
— Вяжут? — переспросил я.
— Конечно, вяжут, как иначе? У меня этих парусов две с половиной сотни… Последний оплот падет и передо мной — весь мир, — чеканил он, широко шагая по каменистому берегу. — Проклятый Аввалон падет и… Ах, если б этот остров был обычным, я бы давно… Но теперь и ему не устоять… О, наконец-то!
Я проследил за его взглядом и увидел спешащего к нам старика с усами и бородой, заплетенными в косы, как у девушки. Из-под бесформенной серой хламиды выглядывали сапоги необычайно большого размера, а вместо посоха странный дед использовал небольшую, сильно изогнутую косу.
— Мерлин! — на лице короля появилось даже какое-то подобие улыбки, если, конечно, предположить, что этот обуянный жаждой завоеваний питекантроп вообще был способен улыбаться. — Мне сказали, что ты прибыл, и я поспешил навстречу…
— У тебя все готово, Артур? — скрипучим, словно несмазанная калитка, голосом спросил старик.
— Давно. Мы ждем тебя три дня. Время уходит. Погода благоприятная.
— Еще бы, — тонко усмехнулся старик. — Я уже утомился от этого однообразия: каждое утро, в семь часов — разгон облаков. Потом — подвиг…
От удивления я открыл рот. Старик незаметно подмигнул мне, и, чуть поклонившись, посоветовал королю:
— Тогда приказывайте бить гонг к отправке. Жертвы я принес… В семь вечера будем на Аввалоне.
— Все уже на кораблях. Скажу напутственное слово, и… Мы разорвем этот мир. И создадим заново! Другим! Новым! Моим!
— До основанья! — легко согласился старик. — А затем…
— Мы наш, мы новый мир построим, — автоматически продолжил я.
— Дикарь, а соображает, — захохотал король. — Надеюсь, Мерлин, ты в нем не ошибся. Слушай, как тебя там… Лльюк… Если ты приведешь нас к Аввалону, я сделаю тебя рыцарем. Старайся.
— Он постарается, — ответил за меня старик, и удовлетворенный, король пошел прочь.
— И что все это значит? — спросил я старика.
— Тот, кто пригласил тебя сюда, просил позаботиться о тебе. Ты держишься хорошо. Молодец. Доверься мне, и то, что тебе обещано, — исполнится.
— Странно: я слышал, что легендарный король Артур был весь из себя… христианин…
— Он и есть христианин. Просто представь, какой сейчас век на дворе. У него тринадцать королевств, и большая часть — языческие… К тому же, у него свое представление о христианстве… Вселенские соборы еще не ведут здесь разъяснительную работу о лжи и истине. Каждый верит, во что горазд.