Легенда о Майкле
Шрифт:
Полутора часами позднее Майкл стоял, прислонившись к стене Лас-Вегасской версии «Гадкого Койота» . «Дейзи Дакс» был известен громкой музыкой и горячими цыпочками, некоторые из которых в данный момент в сапогах до бедер извивались на барной стойке.
Он понятия не имел, почему все еще торчит тут, делая вид, что наблюдает за танцами, и отчего у него не встает на окружающих женщин – пошел бы да отвлекся, а задание пусть катится в тартарары, здесь ведь море удовольствий. И вообще, с какой стати он убеждает себя, что нужно повидаться с Кассандрой, сам же чертовски хорошо понимает - это плохая идея.
– Могу ли я чем-нибудь тебе помочь? –
Майкл оглядел девушку, цепкий взгляд проследил изгиб ложбинки, ожидая, что его накроет волна грубого животного инстинкта. Инстинкта, заставлявшего искать утешение в женщинах, и, казалось бы, так же притягивавшего их к нему. Отныне, когда он стал солдатом джитэком, потребность эта с каждым разом лишь усиливалась. Однако ж Майкл так ничего и не почувствовал. Ни единого гребаного ощущения. Блин, да что, на хрен, с ним не так?
Подняв пиво, он залпом опрокинул его в себя и на секунду пожалел, что метаболизм джитэка с первого же глотка по сути сжигает алкоголь. Никакого удовольствия от выпивки, и это в очередной раз напомнило то, что он безуспешно старался выкинуть из головы: Майкл больше не человек. Только секс преподносит ему спасение, секс дарует освобождение, заставляя его почувствовать себя живым. От нахлынувшего разочарования, Майкл схватил Бекки и притянул ее к себе. Он чертовски твердо собирался выжать из нее свое спасение.
Спустя несколько секунд Майкл уже волок вдоль пустынного коридора, мимо уборной, к черному ходу радостно хохочущую Бекки. Еще минута и они уже снаружи, мужчина притянул поближе к себе пышные изгибы и запустил пальцы в шелковистые рыжие локоны, приготовившись ее поцеловать. Вот только не получилось почему-то.
Прерывисто дыша, Бекки Ли шепнула:
– Майкл, я умираю от скуки. Поцелуй же меня. – Хотя, по правде говоря, не больно-то он ей и нужен. Она вожделела его, желала взрывного секса с кем-то, кто стремился к тому же, что и Бекки. И некогда это делало ее идеальной партнершей для Майкла, некогда на краткий миг делало их родственными душами. И когда-то, сжимая в объятиях женщину и зная, что только что подарил ей блаженство, он ощущал себя кем-то значительным, а не просто монстром. Однако сегодняшний вечер не относится к «тем» ночами. А может, в баре не было «той самой» единственной.
Майкл выпустил Бекки Ли и повел ее обратно в помещение.
– Все, что тебе нужно – это выпить.
Через несколько минут он уже выходил через черный ход; главное сейчас – не его потребности, нужно сопротивляться и тогда он справится. Майкл исчез в порыве ветра и появился уже на заднем дворе Кассандриного дома.
Кассандра устроилась в мягком кресле своей спальни с кипой научно-исследовательских работ на коленях. Времени было около полуночи. Холодный августовский ночной ветер, здороваясь по принципу насрал-и-удрал, пронесся мимо занавесок, распахнув при этом застекленные створки. Кассандра уже переоделась ко сну и дала себе слово, что сегодня ляжет пораньше, так как прекрасно понимала, что последние четырнадцать дней ее изнурили. Но изучение гена Х2 также ее утомило. Еще у пяти солдат была выявлена положительная реакция, итого – уже пятнадцать.
Ветер наполовину сорвал занавески, и взгляд Кассандры переместился к дверному проему. Мысли немедленно переметнулись на Майкла, девушка гадала, когда он вновь задаст ей тот вопрос и задаст ли вообще. Всякий раз, когда они становились ближе, он удирал так, что только пятки сверкали. При всех тех искрах, пролетающих между ними, и ставших легендарными историях о его завоеваниях, Кассандра не могла взять в толк, что происходит, да и на душе кошки скребли – вдруг дело в ее отце. Стоило ей лишь заикнуться о родителе, как Майкл ощутимо напрягался. Не то чтобы она горела желанием стать очередным его завоеванием, но было б неплохо, стань он одной из ее побед.
Она посмеялась над абсурдностью идеи. Потом Кассандра залилась звонким смехом, вспомнив, как на втором свидании они решили поиграть в мини-гольф, и она запустила шаром в чей-то БМВ. Владелец, к счастью, великодушно ее простил, однако Кассандра перепугалась до чертиков. Что до Майкла, так “Темный” только улыбнулся и чмокнул девушку в носик, после чего у той напрочь вылетели из головы все переживания. Но она не забыла рассмотреть его глаза, в кристальной синеве которых светилось веселье, и почувствовала с ним родство. Впрочем, за улыбкой, которую она таки вытянула из него, таилось нечто иное. Он наконец-таки расслабился.
Внезапный порыв ветра взметнул занавески, и Кассандра готова была поклясться, что он прошелестел ее имя. Она тут же покачала головой. Нет, ну эта тоска по Майклу совсем сведет ее с ума.
Она плюхнула документы на стол и натянула на ноги прозрачную белую сорочку, заканчивающуюся выше колен. Кассандра хотела уже притворить заднюю дверь и лечь спать, как что-то заставило ее выглянуть наружу. Откинув занавеску, девушка увидела, что тусклый свет от фонаря у крыльца освещает высокую фигуру, стоявшую в нескольких шагах от дверного проема.
Кассандра поморгала, решив, что стоящий там Майкл ей привиделся, ан нет - он и впрямь тут. Смертельно опасный самец с длинными волосами, развевающимися за полным решимости лицом, и широкими плечами. Он походил на древнего воина. От этой мысли в желудке возникло то же ощущение, что и при катаниях на американских горках. Ох ты, Господи. Он ведь воин, или скорее солдат, который только что вернулся с задания. Она знала обо всех таких полуночных визитах и сопровождавших их дурных вестях.
Кассандра открыла сетку и босая вышла к нему, причем из головы напрочь вылетели мысли о прозрачности сорочки. Оставалось только убеждение, что сейчас разрушится ее мирок.
– Скажи мне. Говори сейчас же. Это мой папа, не так ли?
– Нет, - протянул он. – Все замечательно. Он лучше некуда. – Майкл потер челюсть. – Все расчудесно.
– Ты уверен? – уточнила девушка, ища на его лице подтверждение.
– Прошу, скажи, что ты уверен.
Он кратко кивнул.
– Да, - сказал он.
– Я уверен.
– О, спасибо, Господи, - произнесла Кассандра, переводя дух, рука была все еще прижата к груди, в коей от страха чуть сердце не разорвалось. При всех недостатках ее отца, он единственный, кто у нее остался, и она его любит.