Легенда о проклятом воине

Смолина Екатерина

— Всё время забываю, с кем имею дело, — я счастливо и облегчённо рассмеялась.

Леонелль уселся на стул, неподалёку от кровати.

— Кстати, о королевской крови. Надо что–то решать, Жан. Твой отец ждёт тебя на коронацию уже через два дня.

— Пока не разберёмся с этими нападениями, никакой коронации не будет!

— А что случилось в Общине? — вопросила я, стараясь унять головокружение.

Они замолчали.

— Я… Я всё сожгла?.. — обречённо, с замиранием сердца, задала вопрос.

— Только дом Беорна. Остальное

подожгли наёмники. Старейшину спасти не удалось — ты и сама видела. А Яирне вытащил Жан. Мы успели спасти положение исключительно благодаря помощи самих общинников и стражей. Был бой. Несколько человек погибли. Часть домов и дворов Общины выгорела дотла. Хотел бы я знать, что за сила ими движет.

— Ты видел нежить, что напала на меня тогда? — спросила, обращаясь к Лео.

— Мельком. Я был уверен, что ты справишься. И справилась. Нужно было срочно принимать меры по отражению общей атаки, — Лео смотрел куда–то в себя, вспоминая, думая.

— Кати, что произошло? Я так ничего и не понял — ты сражалась с нежитью? — Жан врезался в разговор.

— Сьорриш говорил, что ты ничего не увидел. Да, это была нежить. Темноволосая женщина в чёрном старом платье. Она кричала, что всё равно меня достанет. «Он мой, только мой», — так она сказала перед тем, как вылететь из окна.

Жан помрачнел.

— Почему ты никогда не рассказывал мне о своём проклятии? Я думала, это только сказки.

— Ты не спрашивала.

— А если бы спросила — рассказал?

— Да.

— Значит, всё–таки ведьма. Теперь уже нежить. Ведьма–нежить — это забавно. Для твоей коллекции почитательниц, — Лео усмехнулся.

— Не смешно. И при жизни проходу не давала, а теперь ещё и после собственной смерти успокоиться не может. И я понимаю, если бы ко мне с претензиями приставала! Так нет же!.. Как её теперь упокоить?

— Мне вот даже интересно, Жан, как она себе это представляет в новом положении? Сделать такую же нежить из тебя? Или привить тебе любовь к не очень живым и не очень красивым девушкам? Я просто пытаюсь понять её цели.

— А цель одна — месть, — задумчиво произнесла я. — Нежить ведь не способна испытывать человеческие чувства. Она просто помнит свои цели, которых не достигла при жизни… Лео, мне нужно в замок!

— Зачем? — чуть ли не хором спросили оба.

— Там книга есть, точнее две. Одна — виды высшей нежити, вторая — по некромантии. Они мне нужны.

— Sharish, ты хочешь сделать из Стааля нежить? Я восхищён!

Мимо, с немыслимо угрожающей скоростью, пролетела подушка, врезавшись в покачнувшегося от столкновения с ней смеющегося владыку. Пух и перья разлетелись белёсым облаком, оседая на светлых волосах и синем камзоле. Красиво. Я секунду подумала и дополнила картину своей подушкой. Хотя так же эпично шваркнуть ею об ироничного Нэла силёнок не хватило, зато приложилась от души!

— Всё, всё, сдаюсь, уговорили!.. Только предлагаю сначала поесть. У твоей женщины глаза голодные — мы не дойдём. Съест нас с тобой, драконица оголодавшая.

Я подняла мрачный взгляд на иронично улыбающегося Нэла. Виски кольнуло иголочками.

«Мы в таверне, sharish. Внизу есть очаг. Если не получится подпитаться, — подойди ко мне, покормлю. Обещаю, что твои прекрасные драконьи глаза никто не заметит».

«Лучше иллюзию наведи, чтобы никто не видел эти изменения. Не обижайся, но я лучше сама».

«Переживаешь, что Стааль будет нервничать? Он не увидит».

Я многое ещё хотела спросить. Но вместо этого просто сказала:

«Спасибо, Лео, что ты помогаешь. Я счастлива, что у меня есть такой наставник и друг».

«Наставник и друг… Что ж, хоть так. Пока так».

По моей щеке ласково прошёлся неторопливый поток воздуха.

— Пойду, проведаю, чем сегодня кормят, — нехотя встал Лео. — Не задерживайтесь, иначе всё остынет.

Я подтянула ночнушку, которую на меня кто–то заботливо надел. Просто, чтобы не мешала ползти на коленях. И двинулась к задремавшему, было, любимому. Он выглядел усталым — даже жалко его было будить!

— Жааник… — тихо позвала.

— Мм? — сонно откликнулось моё чудо.

— У меня маленькая проблема.

— Какая?

— Мне идти не в чем.

— В кресле лежит дорожный костюм для тебя. Это всё?

— Нет.

Тёмные ресницы дрогнули, он приоткрыл глаза:

— А что ещё?

Мои губы поплыли в плохо скрываемой улыбке:

— Ты всё ещё не обнимаешь меня.

Изумление на его лице сменилось усталой улыбкой. В глазах сверкнули игривые хищные искорки. Крепко обнял, перекатился на кровати, оказываясь сверху. Жадный, горячий поцелуй. Долгий, завладевающий... Как хорошо!.. Как же здорово снова видеть, чувствовать, быть рядом. Я обняла его руками. Подумала, поколебавшись, и обвила ещё и ногами.

Некоторое время он просто лежал сверху, упираясь локтями в кровать. Неторопливо и с наслаждением целовал щёки, губы, нос, глаза. Тепло. И никуда идти не хочется. Даже несмотря на голод. Я так соскучилась, что его поцелуи совсем не пугали! Напротив, с каждой секундой мне хотелось гораздо большего!..

Но Жан не проявлял той настойчивости, от которой приходилось отбиваться в Мовелане. И это огорчало. Я потянулась губами к его шее, лаская, дразня, и одновременно с этим начала расстёгивать пуговицы чёрного камзола. Он восхищённо замер, наблюдая из–под полуопущенных тёмных ресниц.

А затем силой уложил на лопатки, слегка придавливая собой. Должно бы оттолкнуть, но эффект получился, скорее, обратный. Непонимающе смотрю в насмешливые серые глаза.

— Моя девочка осмелела? А как же твоё «после свадьбы», мм?..