Легенда об Уленшпигеле
Шрифт:
И действительно, Уленшпигель и Неле увидели на траве, в воздухе и в небе семь скрижалей сверкающей меди, прибитых семью пламенеющими гвоздями. На скрижалях было написано:
На навозе росток возник. Семь —И великан шествовал, а за ним два блуждающих огонька, которые, стрекоча, как стрекозы, твердили:
Он папа пап, сей повелитель, Он над царями вознесён, — Но хорошенько посмотрите: Ведь просто деревяшка он!Вдруг лицо его преобразилось, он стал печальнее, худее, выше. В одной руке он держал скипетр, в другой — меч. Имя его было — Гордыня.
Он швырнул Неле и Уленшпигеля на землю и сказал:
— Я бог.
Но вот рядом с ним верхом на козе появилась красная девка, в расстёгнутом платье, с голой грудью и похотливым взглядом. Имя её было Сладострастье. За нею шла старуха, собиравшая с земли скорлупу яиц чаек, имя её было — Скупость; затем — жадный, прожорливый монах, пихающий в себя колбасы и непрестанно жующий, как свинья, на которой он ехал, — это было Чревоугодие. За ним, волоча ноги, тащилась Лень, бледная и одутловатая, с потухшим взглядом; Гнев подгонял её уколами жала. Лень ныла, скулила и, заливаясь слезами, падала в изнеможении на колени. За ними ползла худосочная Зависть с змеиной головой и щучьими зубами, кусая Лень за то, что она слишком благодушна, Гнев — за то, что он слишком порывист, Чревоугодие — за то, что оно слишком упитано, Сладострастие — за то, что оно слишком румяно, Скупость — за скорлупу, Гордыню — за её пурпурную мантию и венец.
И огоньки плясали вокруг них и жалобными голосами мужчин, женщин, девушек и детей взывали:
— Гордыня — мать честолюбия, Гнев — источник жестокости, вы убивали нас на полях сражений, в темницах, в застенках, чтобы сохранить ваши скипетры и короны. Зависть, ты в зародыше уничтожила множество благородных и полезных мыслей: мы — души их загубленных творцов. Скупость, ты обращала в золото кровь бедного народа: мы — духи твоих жертв. Сладострастие, спутник и брат убийства, породивший Нерона, Мессалину и Филиппа, короля испанского, ты покупаешь добродетель и развращаешь подкупом: мы — души погибших. Лень и Чревоугодие, вы грязните мир; надо его очистить от вас: мы — души усопших.
И послышался голос:
На навозе росток возник. Семь — это зло и благо сразу. Из угля родятся алмазы. Глуп учитель — мудр ученик... Чтоб раздобыть золы и угля — Что станет делать бродячая тля?И огоньки говорили:
— Мы пламя, мы воздаяние за былые слёзы, за страдания народные; воздаяние господам, охотившимся на человеческую дичь в своих поместьях; воздаяние за ненужные битвы, за кровь, пролитую в темницах, за мужчин, сожжённых на кострах, за женщин и девушек, живьём зарытых в землю; воздаяние за прошлое, окровавленное и скованное. Мы пламя, мы души усопших.
При этих словах Семеро обратились в деревянные изваяния, не меняя ни в чём своего первоначального образа.
И голос воззвал:
— Уленшпигель, сожги дерево!
И Уленшпигель, обратившись к огонькам, сказал:
— Раз вы — огонь, то делайте своё дело.
И блуждающие огоньки толпой окружили Семерых, которые загорелись и обратились в прах.
Из пепла вышло семь иных образов. Первый из них сказал:
— Имя мне было Гордыня; меня называют теперь Благородное достоинство.
Другие говорили то же, и Уленшпигель с Неле увидели, что из Скупости
И огоньки кружились вокруг них в весёлом хороводе.
Тогда Уленшпигель и Неле услышали тысячи голосов невидимых мужчин и женщин; веселые, упоительные, они звенели, словно колокольчики.
Когда на суше и водах Сих Семерых пора настанет — Род человеческий воспрянет И счастлив будет навсегда.И Уленшпигель сказал:
— Духи издеваются над нами.
И могучая рука схватила Неле за руку и швырнула в пространство. И духи пели:
Когда север с лобзаньем Коснётся запада — Бедствиям наступит конец. Пояс заветный ищи!— Увы, — сказал Уленшпигель, — север, запад, венец. Темно вы вещаете, господа духи.
И они снова насмешливо запели:
Север — это Нидерланды И Бельгия — это запад. Пояс — союз их, Их дружба...— Вы совсем не так глупы, господа духи, — сказал Уленшпигель.
И они снова насмешливо запели:
Знай, бедняга: добрая дружба, Прочный, прекрасный союз — Это пояс заветный, связующий Нидерланды и Бельгию. Союз совета, Союз действия, Союз крови, На жизнь и смерть. И было б так, Когда б не Шельда [217] ... — Да, бедняга, когда б не Шельда!217
Шельда — большая река и хозяйственная артерия Франции, Бельгии и Голландии. На Шельде расположен ряд крупных фландрских городов, среди них Гент и мировой порт Антверпен. После отделения восточных Нидерландов (во главе с Голландией) от провинций, оставшихся за Испанией (нынешняя Бельгия), голландцы в интересах своей торговли закрыли устье Шельды для судоходства, и такое положение с небольшим перерывом длилось до 1839 г., когда по настоянию великих держав объявлена была свобода плавания по Шельде.
— Увы, — сказал Уленшпигель, — такова, стало быть, наша тяжёлая жизнь: слезы людей и смех судьбы.
Союз крови, На жизнь и смерть, Когда б не Шельда...откликнулись насмешливо духи.
И могучая рука схватила Уленшпигеля и швырнула его в пространство.
Неле, упав, протёрла глаза и увидела перед собой только солнце, восходящее в золотистых туманах, верхушки трав также залитые золотом, и желтоватые под лучами восходящего солнца перья уснувших чаек; они, однако, тут же проснулись.
Неле осмотрелась, увидела свою наготу и наскоро оделась; затем, увидев Уленшпигеля, тоже голого, прикрыла его; думая, что он спит, она тряхнула его, но он не шевельнулся — точно мертвый. Ужас охватил её.
— Неужели, — воскликнула она, — это я убила моего друга чародейским снадобьем. Я тоже хочу умереть! О, Тиль, проснись... Он холоден, как мрамор.
Уленшпигель не пробуждался. Прошли две ночи и день, и Неле, дрожа в лихорадке от горя, не засыпала подле своего возлюбленного Уленшпигеля.