Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
Шрифт:
— Ты тупой или как? Повторить тебе еще раз? Ты мне больше не нужен. Заночуешь последний раз — и со сменой светил убирайся.
— Эй, ты там? — Ваявус стучался к Валю.
Валь открыл дверь в каморку. Ваявус вошел, чуть покачиваясь.
— Подвинься! — и уселся на скрипучей кровати Валя. Кровать возмутилась. Ваявус не обратил внимания.
— Ты думаешь, что я злой? Будто я забыл о Листвинусе? Да, Листвинус был такой лекарь! Таких теперь больше нет. Он людей от Духов вытаскивал. Да он мне… — Ваявус искал подходящее слово, — как мать родная! Он бы сверхмастером стал — если б не это
Валь подумал: и что это у него за лоб за такой? Что хочешь, то и читай.
Кровать опять заскрипела. На этот раз Ваявус чуть покачивал головой, словно пытаясь понять, что кровать имеет в виду.
— Ну, а про барельеф, так ведь правильно все! Равновесие! Вот ведь штука… Кто почувствовал, тот и прав. — Он вздохнул. — А денег, значит, ты опять не скопил… Отослал, небось, все… к этим своим древодерам. — Ваявус чуть помолчал, прислушиваясь к кровати. Кровать не подавала признаков жизни; Ваявус, качнувшись всем телом, заставил ее заскрипеть — и, довольный тем, что услышал, приобнял Валя за плечи: — Я, знаешь, вот что решил. Я бы мог тебе одолжить. Ты, как-никак, работал. Но много не одолжу. А то вдруг не отдашь? Ну, мало ли что там будет… В общем, даю половину. А вторую ты сам добудешь. Я тебя научу. Гильдия устраивает ярмарку мастеров. Самый главный заказ — барельеф для зала Советов. Слыхал? На Лосином острове главное — красота. — Ваявус ухмыльнулся. — Красота должна быть всегда перед глазами у тех, кто принимает Законы. Мол, и Законы тогда будут такие, как надо. Тому, кто получит заказ, выплатят много денег. Целое состояние. Даже Петриксову отцу такие деньги не снились.
Валь удивленно уставился на Ваявуса.
— И не таращь глаза. Я знаю, что говорю. Не воровать посылаю.
Валь открыл было рот. Но Ваявус сразу отмел невысказанные возражения:
— Разве я сказал, что ты выиграешь заказ? Мелкие Духи! Да ты наглец! Таких еще поискать!
Рот Валя снова открылся, и снова Ваявус не дал ему вставить слово и снова ухмыльнулся:
— Хотя Духи, бывает, шутят. Может, тебя прямо сразу посчитают сверхмастером. Спросят: это тот самый, что ли? Который сын древоруба? Его Ваявус учил. У этого ученика не было ни шиша, даже мышиных хвостиков. А Ваявус его терпел — кормил и все такое. Бедный, бедный Ваявус! Но теперь этот сын древоруба непременно разбогатеет. И тогда Ваявус спросит с него за все.
Валь совсем растерялся. Мастер шумно захохотал, стал раскачиваться на кровати, хлопать Валя то по плечу, то по спине, и кровать запела на разные голоса. Ваявус прислушался с интересом:
— О! Слышь! Соглашается! Говорю, не робей. Если даже не выиграешь самый главный заказ, — он опять хохотнул, — так по ярмарке бродит много разного люда. Каждый присматривает себе мастера для каких-нибудь целей. Говорю же тебе: народ тянется к красоте. Ты немало умеешь. Уж кто-то тебя да высмотрит.
Валь наконец возразил:
— Важ, я же не мастер. А ярмарка — для мастеров.
Ваявус искренне возмутился:
— В правилах не говорится, что можно лишь мастерам. Ты ученик, способный. Почему же тебе нельзя? Может, кто-то из вредности и захочет тебя попереть. А ты не сдавайся, тверди: в правилах нет такого. Слушайся меня, парень. Листвинус бы это одобрил. Или хочешь пойти в дровосеки? — он чуть понизил голос. — У дровосеков нет гильдии. Их нанимает Совет. Там вступительный взнос не нужен.
Ваявус, конечно, не мог просто так выгнать Валя. Поэтому и придумал ярмарку мастеров. Валь покачал головой: нелепая это затея!
Больше он здесь не останется: уйдет со сменой светил.
Нужно переложить вещи в заплечный короб. Ваявус выменял короб на какие-то безделушки у знакомых корзинщиков — специально в подарок Валю. Сказал со смешком: пригодится, если станешь бродягой. Валь недавно помог ему с довольно сложным заказом — вылепил украшения для невесты жестянщика. Но на работе Ваявус поставил свою печать. У Валя печати нет. Он же еще не мастер. И вряд ли мастером станет. Ему никогда не скопить денег на членство в гильдии.
Может, правда пойти в дровосеки? Или к Петриксу — подмастерьем? Нет, лучше уж в дровосеки. Внутри у Валя заныло. Интересно, что теперь прочитал бы Листвинус у него на лбу?
Валь засунул в короб рубаху и застиранные штаны, гребень чесать вихры, несколько стеков для глины. Осталось еще вот это — белое на золотом, амулет человека, которому он не помог.
Валь развернул тряпицу и прилег на кровать.
Сколько раз он себе говорил: надо продать амулет. За него дадут не меньше чем три лосиные шкуры. Две шкуры — вступительный взнос. Другую шкуру можно вложить в какое-то дело. С кем-нибудь на паях. Нет, не целую шкуру. Пока его дело начнет приносить доход, нужно на что-то жить. Но на меньший взнос вряд ли кто согласится. Разве только Ваявус… Он бы, может, обрадовался…
Нет, Валь не сможет отдать амулет — ни за шкуры, ни за монеты. Он связан с этой вещицей невидимыми веревками так же сильно, как были связаны крылья несчастного пленника… Пальцы привычно нащупали выпуклый контур. Как всегда, в минуту неприятных раздумий Валь искал в нем успокоения. И всегда невольно гадал: тот, кто выдавил амулет на неизвестном металле, действительно видел Дерево или придумал его? Вдруг оно есть до сих пор? и у него под корой серебряная сердцевина — как у тех деревьев, что видели Белого Лося…
Валь столько раз касался пальцами амулета, его изящных контуров, причудливых переплетений, что захоти он вылепить белое Дерево в глине, то сделал бы это легко, зажмурив глаза, по памяти, с точностью до завитка…
— Валь, ты совсем сдурел? Лодырь ты долговязый! Дрыхнет, как сонная муха. — Ваявус стучал так сильно, что чуть не снес дверь с петель.
Валь, еще плохо соображая, сел на кровати. Смену светил он проспал, и теперь незамеченным ему уже не уйти. А Ваявус, кажется, так и не протрезвел?
— Отпирай, карахундра! Думаешь отвертеться? В дровосеки податься? Вздумал перечить Листвинусу? Да я тебя за шкирку на площадь поволоку.
Валь поспешно завернул амулет в тряпицу, сунул поглубже в короб и еле успел продлить двери существование, освободив от крюка. Ваявус ввалился в каморку:
— Опаздываем, говорю!
Он не стал выслушивать возражения Валя, велел ему сунуть голову под струю рукомойника и хлебнуть из кружки с бледным зеленым чаем. А потом Валь поплелся за мастером на базарную площадь. Он почему-то не мог больше спорить с Ваявусом. Может, из-за Листвинуса…