Легенда отечественного плавания тренер Турецкий Г.Г.

Кулиненков Олег Семенович

А чем вы занимаетесь?

Я, говорит, в течение недели день и ночь смотрю футбольные матчи. Журналист: какие матчи? Детские матчи, которые в стране проходят. Я все время смотрю на игроков, как играют 14-15-летние ребята. Этим я занимаюсь все время. Я смотрю по телевизору матчи, вот это в основном моя работа и есть, а не подписание контрактов. В чем смысл? Мы выявляем таланты и потом пытаемся поддержать таланты.

И что, вы деньги им даете?

Он: Боже упаси, деньги. Потому что, как только деньги – так всё кончается. Если футболист за деньги делает что-то – всё, его нет больше. Деньги – это, говорит, суперзвезды, до которых не долететь. Так складывается их судьба, что они получают деньги. Но если юный футболист думает про деньги, играя в футбол, то он никогда ничего не достигнет, а нам такие не

нужны. Нам нужны те, которые бредят футболом и живут футболом. Вот их мы и находим.

Это ответ на вопрос, почему русские юноши погибают быстро. Плавают до юношеского чемпионата Европы и потом – в пике. Я понимаю, что им нужны деньги. Значит, надо как-то научиться поступать по-другому.

Надо на этом уровне что-то решать. Всех в армию забирать? Не знаю. Но понятно, что это требует решения. Вопрос заключается в том: а нужны ли они все? Вот в Японии заканчивают школу – и только профессионалам разрешают плавать.

Мне кажется, что можно придумать вариант, который пойдет вразрез с общей устоявшейся тенденцией, и он будет правильный. Но бросать, особенно парней в 16-17 лет, нельзя, надо какие-то условия для них создавать, чтобы они продолжили работать. Если будет мотивация, если будут условия. Как в плавательном центре СКА в Самаре. Какие-то вводить гранты. Армейцы плавательный центр собрали со всеми условиями. Кроме того, спортсмен должен получать образование хорошее. Остальные – в действующую армию.

У нас нет главного, у нас нет студенческого спорта. Поэтому у нас есть только армия, которая поддерживает спорт. Поэтому и студенческого спорта не будет в ближайшее время.

Просто невозможно совместить спорт и все остальное. Я разговаривал с человеком, близким к московскому руководству. Он меня спросил: можешь ли ты нарисовать идеологию, допустим, клуба МГУ? Ну, я нарисовал. С бассейном там проблема. Но можно бассейн в Лужниках использовать. Он посмотрел. Он толковый, администратор сам. Говорит: нет, не годится. Я говорю: а почему не годится? А он: невозможно сочетать профессиональный спорт с учебой, тем более в МГУ. Говорю: а почему в Америке можно? Он говорит: потому что такие структуры, как МГУ, не будут прогибаться под спорт. А в Америке прогибаются. Это его мнение. Я написал, что это возможно. Что да, возможно, но необходимо учесть обстоятельства.

Все зависит от того, что если это студент, у него должен быть качественный сон в течение 8-ми часов. Минимум 7 часов. Если он в 5 встает, то он в 10 должен уже спать. А может он лечь в 10? Маловероятно.

Вопрос. Насколько в современном плавании, возможно, противостоять чистому спортсмену засилью препаратов?

Ответ. Очень трудно. Допустим, пептиды. Пептиды не определяются в принципе. Их можно определить, поймать в течение 12-ти часов. Пептиды – это соматотропин. Поэтому мне очень странно то, что у пловцов определяются анаболики. А пептиды? Поэтому это тайна за закрытыми дверями. Но могу сказать, что в Америке это совершенно нормально. Я как-то зашел в магазин. Там написано: в продаже есть гормон роста. Там и компенсированный, и такой. Я спрашиваю: а где на витрине-то? Они говорят: нет у нас на витрине, все время крадут В нормальном магазине, в Колорадо-Спрингс. Уж не говоря о том, что поставляют его из Мексики, нелегально. Все лаборатории там, в Мексике. Поэтому в Америке это очень широко распространено. Другое дело, что ты можешь спросить: а как у них девочки плавают. Не знаю. Думаю, что сама система американская, она подталкивает на это тех, кто учится в университете. Платить 100 тысяч долларов за учебу не каждый может.

В Америке очень популярна фармакология. То есть проснулся, таблетки кофейные «закинул» (или всякие стимуляторы) – и нормально. Давно известно, что в Америке это норма. И те, кто плавают в Америке, перед тренировкой обязательно идут в укромное место и принимают порошок какой-то. Ну что, не так, что ли?

Вопрос. Так. А дневной отдых? Клим отдыхал днем?

Ответ. В основном, да.

Сменим тему. Вот Голдсмит, он тренер. Это один из идеологов австралийского плавания, вообще спорта. Интересно, что он написал. «Некоторые люди велики в своих достижениях. Другие великие в том, что они думают или говорят. Ты велик не только своими достижениями, не тем, что ты думаешь или говоришь, но во влиянии на всех нас. Которое наполнено честностью, порядочностью. Благодарю тебя, что ты делишься с нами своими мыслями». Книга, которую он написал, на мой взгляд, лучшая о спорте. На английском она. Но она переведена на русский. Это полная фантастика.

Он очень толковый. Он пишет о достижениях в спринте, в беге. Он говорит, что спринтер в будущем должен быть научен тому, как бегать медленно. Вот то, о чем я в плавании. Ну, допустим, 100м кролем. Не умеешь медленно плыть – не будешь плыть быстро. Каждое движение должно быть проанализировано и уточнено. Спортсмен должен быть научен технике, которая осуществляет полный контроль за мышечной работой и движением. И иметь возможность ускорения.

Он говорит, что должно быть усиленное движение в амплитуде и по темпу. То есть нужно улучшать амплитуду движения при том же темпе. Ну и совершенно невероятно, что улучшение в шаге всего на три дюйма позволяет развить мощность при том же темпе.

Способность просто к ускорению приведет к результату, который быстрей 9-ти секунд в беге на 100м. Никто из 9-ти не бегает. Он говорит о том, что это ускорение должно быть с легкостью. Вот эта легкость ускорения. И я, когда смотрю на бегунов в спринте – они как птицы летят. Не видно усилий. Это совершенно потрясающая книга. У меня была такая книга, это он мне подарил в 2001-м году. Она у меня была еще за четыре года до встречи, я в Лондоне купил в букинистическом магазине. Но потом я дал ее, знаю даже кому, но он не возвратил ее. И вот, Голдсмит мне дарит эту книгу. Я настолько благодарен ему. Она совершенно фантастическая. Если меня спрашивают, а кто из тренеров лучший? Вот он, наверное. Он говорит – надо увеличить шаг при том же темпе, добиться легкости ускорения.

Сейчас пишут про древних. Авиценна, например, полагал, что бывает тело здоровое до предела. Тело здоровое, но не до предела; тело не здоровое, но и не больное. Так это было тысячу лет назад. Вот сейчас нашли уровень тренировки, уровень активации, уровень стресса. Примерно идея та же самая. Три таких уровня. Говорят, что тренировка – это самый лучший уровень. Всё дает тренировка. Люди в Австралии внутренне понимают, что есть такой уровень. Но они стараются работать в зоне активации. А при активации три недели ты растешь, потом ты никуда не растешь, нет эффекта прироста. Активизация реализует все свои возможности – и всё, остаешься на этом уровне. А они продолжают плавают в том ритме, в котором им удобно. Им удобна активация. И дают активацию все время. Хочется перевести в более высокие скорости, а они не могут. И даже тренеры, которые работают, они сейчас сделали матрицы по скоростям, раньше их не было. Компьютер печатает эту разницу. И там скорости. И все удивляются, что эти скорости очень низкие. Тренер должен научить необходимым движениям.

Если спортсмен подготовлен к этому, он имеет технику. То есть он может идти быстро, а может идти медленно. Медленно – здесь баланс свой надо знать. А у него кружится голова – неустойчивость. Спортсмен в этой зоне может проплыть 200м. А потом он закисает, потому что нет ритма. Значит тренер должен поменять и технику, и ее направленность, она должна быть совершенно другой. Поэтому они такую программу не могут плавать.

Нельзя недооценивать спортсменов. Все они будут делать всё возможное и невозможное, чтобы добиться результата. Потому что одному запрещено, другому нет. Поэтому, например, те, кто себя объявляют диабетными – им можно почти всё. А он плывет с другими спортсменами в одном финале. Одному, можно, а иным нет.

Допустим, я, как тренер, во-первых, хочу спать спокойно. Во-вторых, я хочу в себе уважать профессионала. И правильно подбирать спортсменов, чтобы не зависеть от тех, которые могут дать пустышку, или влепят такое, что не отмажешься. Это одна из причин, почему я уехал. Надоело. Нашлось место в Австралии. В современном мире вот это почти каждого коснулось. Это такая больная тема.

Любой лекарственный препарат (не попадающий под определение допинга), как только будет популярен – так сразу в допинг внесут. Хотя он никакой не допинг. Это я к чему говорю. Что порядочности и честности здесь нет вообще.