Легенды авиаторов. Игровые сказки.
Шрифт:
— Как у меча самурая? — уточнил Вася.
— Меч — оружие наступательное, а не оборонительное, — заметил японец. — И насчет камикадзе вы совершенно правильно спросили, — прибавил он.
Вася чуть покраснел.
— Да я так, разговор поддержать, — ответил он. — Вообще-то здесь все друзья.
— О, — очень серьезно ответил капитан Хирата. — Не сомневаюсь в этом. Достойный противник — это лучший друг для воина.
— Готов это признать, — сказал Хопкинс. — Тем более что «Рейзены» мне, в общем, очень нравятся.
— Неужели? — поинтересовался японец. — Мне
— Между прочим, в американской армии этот самолет хорошо изучили. В июне 1942 года во время отвлекающей операции японцев на Алеутских островах один «Рейзен» совершил вынужденную посадку на острове Акутан. Самолет перевезли в Сан-Диего, где он был восстановлен и испытан. На испытаниях американские летчики узнали сильные и слабые стороны этого самолета. Все данные, естественно, использовались для того, чтобы отработать эффективную тактику борьбы с японскими истребителями.
— «Мицубиси» тоже не стояла на месте, — сказал капитан Хирата. — В Японии понимали, что флот нуждается в усовершенствованном самолете. Если на малых высотах он все еще мог успешно вести бой с истребителями союзников, то на средних и больших высотах преимущество безусловно переходило «Корсарам» и «Лайтнингам».
«Если он еще раз поклонится Хопкинсу, я, кажется, закричу», — подумал Вася.
Капитан Хирата повернулся к американцу и очень вежливо поклонился. Вася прикусил губу.
— Каков главный недостаток «Рейзена»? — проговорил капитан Хирата.
Хопкинс ответил:
— Вы мне скажите.
— Уступаю эту горькую честь вам, — сказал японец.
— Проклятье, вот развели китайские церемонии! — не выдержал Вася. — Говорите уж.
— Невысокая скорость пикирования, — сказал Хопкинс. — В боях против истребителей союзников «Рейзен» в этом проигрывал. Плюс отсутствие бронезащиты и протектирования баков. Эту проблему устранили, но было слишком поздно. В сражении у Филиппин «Хеллкэты» устроили японским истребителям настоящую бойню. Начиная с сорок четвертого «Рейзены» вообще больше не имели ни численного, ни качественного превосходства над американскими истребителями.
— Мне кажется, самое время сказать о том, что больше всего занимает нашего русского друга, — капитан Хирата повернулся к Васе. — К камикадзе. Вы, конечно, знаете, что это слово означает «Божественный ветер». Так назвали тайфун, который разметал флот Хубилая, когда тот вознамерился завоевать Японию...
— Это было давно, — сказал Вася. — Тогда не было палубных истребителей.
— Определенно, — кивнул японец. На миг его лицо затуманилось, как будто он пытался представить себе: что произошло бы, появись в средневековой Японии палубные истребители. — Но слово-то осталось. Япония очень привержена традициям. Начиная с 25 октября 1944 года, эти самолеты все чаще использовались вместе с двухсотпятидесятикилограммовой несбрасываемой бомбой под фюзеляжем в качестве самолетов для пилотов-камикадзе. Именно в тот день пять «Рейзенов» с пилотами-добровольцами потопили эскортный авианосец «Сент-Ло» и повредили несколько других. Вообще же японские летчики совершали тараны практически во всех боевых операциях во время войны на Тихом океане.
Однако сильного урона противнику они не наносили — до тех самых пор, пока этим планомерно не занялись лётчики Специального Ударного Корпуса (их-то и называли «камикадзе»). Камикадзе действовали группами и заранее знали, на что идут. После первого успеха они 1 ноября 1944 года потопили эсминец и повредили еще пять.
В 1945 камикадзе потопили два эскортных авианосца и повредили восемь авианосцев и два эсминца. В апреле и мае было послано на смерть девятьсот камикадзе, из которых двести поразили намеченные цели.
— Камикадзе попортили американцам немало крови, и потери были значительные, — подтвердил Хопкинс. — И все-таки признайте, дружище, что в целом сколько-нибудь заметного влияния на ход военных действий камикадзе не оказали.
— А самолет игрушечка, — перебил Вася. — Слушаю я тут вас, слушаю... И правда, что нам тут церемонии какие-то разводить? Давайте сходим к Зинаиде Никифоровне, произведем на нее впечатление — и по машинам. — Он помялся и затем обратился прямо к капитану Хирате: — Можно, я когда-нибудь возьму «Рейзен», испытать? Очень вдруг захотелось.
19. Жертва политических интриг
Унтер-офицер Ганс Шмульке остановился, прищурился. Его никто не встречал, хотя он сообщил о своем прибытии на авиабазу Васе, и тот, вроде бы, проявил подобие энтузиазма.
— Угощу настоящим украинским борщом! — обещал коварный Вася.
— Сам варишь? — осведомился Шмульке.
— У нас, брат, в столовой такая бабка Гарпина появилась! — поведал Вася. Даже по рации было слышно, как он облизывается.
— Господа, а также товарищи! Не засоряйте эфир! — донесся в рации грозный голос, после чего друзья быстро дали отбой.
И вот, понимаешь ли, стоит Шмульке как бедный родственник, посреди базы — и ни борща, ни обещанной бабы Гарпины, ни Васи, ни... вообще никого.
— Да куда же все подевались?
Ганс в очередной раз огляделся по сторонам, и тут его окатило горячим дыханием Горыныча.
— Фу ты, змей, — проговорил Ганс, — подкрался незаметно. Мог бы хоть потопать для приличия!
— Чего ты здесь стоишь? — сказал Горыныч. — Опоздаешь! Все веселье пропустишь!
— Какое еще веселье? — удивился Ганс, мысли которого все еще были заняты борщом.
— Такое! Вася с Германом на дуэли драться собрались! Взяли по пистолету и нацелились!
— Майн готт! — До сих пор Гансу считал, что ни одна вещь не в состоянии удивить его. Но вот нашлось. — Из-за чего же?
— Из-за чего могут стреляться авиаторы? — Горыныч лукаво дохнул огоньком в сторону.
— Из-за красивой женщины? — предположил Ганс Шмульке.