Легенды и мифы Древнего Востока
Шрифт:
И, прежде чем войти в заветный чертог, сдавал свой самый главный экзамен — произносил так называемую «Исповедь отрицания», клянясь перед Великой Эннеадой в том, что он не совершал сорока двух преступлений, в том числе:
— Я не чинил зла людям. Я не нанес ущерба скоту. Я не совершил греха в месте Истины. <…> Я не творил дурного. <…> Имя мое не коснулось слуха кормчего священной ладьи. Я не кощунствовал. Я24
Перевод М. Коростовцева.
И так далее, и так далее — после чего умерший возглашал: «Я чист, я чист, я чист, я чист!»
Правдивость этих показаний проверялась при помощи весов истины — на одной чаше лежало сердце покойника, на другой — страусовое перо богини Маат. При лживом ответе сердце оказывалось легче истины, и чаша с ним круто поднималась вверх; тогда подсудимый отправлялся в пасть ужасной Аммат, «Пожирательницы» — богини с телом гиппопотама, львиными лапами и пастью крокодила, на чем мытарства усопшего заканчивались.
Если же испытание завершалось благополучно, египтянину следовало оправдаться еще перед Малой Эннеадой, которая, хотя и называлась малой, была почти в пять раз обширнее Большой. В состав этого судилища входили сорок два бога различных номов — и запомнить их правильные имена и титулы мог разве что Шампольон:
— О Усех-немтут, являющийся в Гелиополе, я не чинил зла! — дрожащим голосом рапортовал египтянин, одним глазом подглядывая в «Книгу мертвых», а другим косясь на свирепых судей. —
О Хепет-седежет, являющийся в Хер-аха, я не карал! О Денджи, являющийся в Герпомоле, я не завидовал! О Акшут, являющийся в Керерт, я не грабил! О Нехехау, являющийся в Ро-Сетау, я не убивал! О Рути, являющийся на небе, я не убавлял от меры веса! О Ирти-ем-дес, являющийся в Летополе, я не лицемерил! О Неби, являющийся задом, я не святотатствовал! О Сед-кесу, являющийся в Ненинисут, я не лгал! О Уди-Несер, являющийся в Мемфисе, я не крал съестного! О Керти, являющийся на Западе, я не ворчал попусту! О Хеджи-ибеху, являющийся в Фаюме, я ничего не нарушил! [25]25
Перевод М. Коростовцева.
Одного последнего пункта хватило бы для оправдания перед судом инквизиции даже знаменитой Синей Бороды — Жиля де Реца, но вслед за этим египтянин зачитывал еще тридцать подобных заявлений, начинающихся с «о» и содержащих «не» — и если весы
— Я чист, я чист, я чист, я чист!
После еще одного легкого допроса без пристрастия (единственного, на котором судьи выслушивали показания свидетелей о земных делах подсудимого) египтянин целовал порог Чертога Двух Истин, называл порог по имени, называл по имени всех стражей и наконец-то оказывался в вожделенном зале, где мог лицезреть самого великого Осириса.
Но даже там измотанный всеми перенесенными ранее испытаниями покойник должен был сдать еще один экзамен, ответив на пару-другую вопросов бога Тота.
— Кому я должен возвестить о тебе? — напоследок спрашивал бедолагу Тот.
И, видя полное отупение на лице умершего, а также вспомнив, что в процессе мумификации у бедняги извлекли мозги (а то, что от них осталось, начисто иссушили предыдущие экзамены), добрый бог задавал египтянину наводящий вопрос.
— Кто это? — спрашивал он, указывая на владыку, восседающего на троне.
— Это Осирис, — отвечал покойник, сверившись с «Книгой мертвых».
— Воистину же, воистину ему скажут имя твое! — облегченно восклицал Тот и немедля передавал умершего богу Шаи.
Под опекой этого бога египтянин наконец-то мог проследовать на блаженные Поля Камыша…
…чтобы убедиться, что после всех сложнейших испытаний он должен жить в Дуате такой же жизнью, какую вел на земле. Земледельцы продолжали выращивать в царстве Осириса хлеб, пастухи — пасти скот, ремесленники тоже выполняли здесь свою обычную работу [26] .
26
Хотя очень трудно представить, что земледелец или пастух мог пройти через все вышеперечисленные испытания. Сдача государственных экзаменов в любом из современных российских институтов ничто перед экзаменами в египетском царстве мертвых!
Правда, вместо себя можно было послать трудиться статуэтку-ушебти. Стоило окликнуть ее, как она тут же отзывалась: «Я здесь!» — и выполняла за хозяина всю работу.
Это — да еще то, что в Дуате урожаи были щедрее, а скот тучнее, чем на земле, — несколько скрашивало пребывание в подземном мире, и все-таки люди предпочитали как можно дольше пребывать в царстве Гора, да живет он, да здравствует и да благоденствует!
…А Гор жил, здравствовал и благоденствовал на земле еще очень долго. Он разумно и заботливо управлял Египтом, но потом передал корону своим наследникам — фараонам, а сам занял место в ладье великого Ра.
С тех пор Гор и Сет стали путешествовать вместе в Ладье Вечности, бок о бок сражаясь со змеем Апопом и другими порождениями тьмы, пока внизу правили их Смертные преемники и век за веком разворачивался длинный свиток удивительной истории Египта.
Но чтобы люди впоследствии смогли прочесть этот свиток — пусть отрывочно, заполняя многочисленные пробелы догадками, порой равными по своей фантастичности самым причудливым египетским мифам, — понадобилось много времени и усилий. Удивительные стечения обстоятельств способствовали тому, что люди шаг за шагом продвигались вглубь веков, навстречу Началу Времен, и на этом трудном пути сплетались судьбы ученых, художников, военных, кладоискателей и авантюристов.
Время ученых, авантюристов и энтузиастов
— Взгляните, господа! Мумия! Мумия!
Лорнет приставляется к глазам с обычной хладнокровной медлительностью.
— А… как, вы сказали, зовут этого джентльмена?
— Зовут? Его никак не зовут! Мумия! Египетская мумия!
— Так, так. Здешний уроженец?
— Нет! Египетская мумия!
— Ах, вот как. Значит, француз?
— Нет же! Не француз, не римлянин! Родился в Египта!
— В Египта. В первый раз слышу об этой Египте. Какая-то заграничная местность, по-видимому. Мумия… мумия. Как он хладнокровен, как сдержан. А… он умер?
— О, sacre bleu! Три тысячи лет назад!
Доктор свирепо обрушился на него:
— Эй, бросьте ваши штучки! Считаете нас за простофиль, потому что мы иностранцы и проявляем любознательность! Подсовываете нам каких-то подержанных покойников! Гром и молния! Берегитесь, не то… если у вас есть хороший свежий труп, тащите его сюда! Не то, черт побери, мы разобьем вам башку!