Легенды и мифы о звездах и созвездиях. Мерцанье мириадов звезд…
Шрифт:
Удивительная красота и очарование Леды вызывали восторг у каждого, кто ее видел. Весть о том, что она красива, как бессмертные богини, обошла всю Грецию.
И захотел ее увидеть могущественный Зевс. При виде такой неземной красоты Зевс потерял покой.
И начал он обдумывать способ, как ему овладеть Ледой так, чтобы об этом не узнала его ревнивая супруга Гера. И придумал он обратиться в белоснежного лебедя. Спустился он с высот Олимпа в Спарту, к Леде.
Каждую ночь Леда принимала Лебедя – всемогущего Зевса. От него у нее родились двое детей – дочь Елена, прекрасная, как богиня, которая позже стала причиной Троянской
От Тиндарея Леда тоже родила двоих детей – дочь Клитемнестру и сына Кастора.
На небе созвездие Лебедя олицетворяет Зевса, который, превратившись в белоснежную птицу, летит на Землю к своей любимой Леде.
Существует волнующий миф, который связывает созвездие Лебедя с трагической гибелью Фаэтона (см. о созвездиях Скорпиона и Эридана).
Когда-то высокие небесные боги часто вступали в брак с богинями и женщинами Земли. Их дети, герои, могучие и прекрасные, были, однако, смертны, как прочие люди.
Фаэтон, сын бога Солнца Феба и речной богини нимфы Климены, был юноша пылкий и гордый. Как-то один из друзей усомнился в божественном происхождении Фаэтона. Оскорбленный юноша бросился к матери за подтверждением своего происхождения.
Оскорбленная Климена, протянув руки к Солнцу, воскликнула:
– Клянусь тебе им самим, им, стражем гармонии мира, им, кого ты видишь, кто видит и слышит нас, он – твой отец. И если я лгу, пусть станет неведом моим глазам его свет.
И добавила:
– Иди к восточному краю Земли, там найдешь ты его дом. Иди туда, если хочешь, спроси его самого.
Радостный, Фаэтон обнял мать и отправился в путь. Он прошел знойные земли эфиопов, жаркую долину Инда и достиг-таки жилища отца.
Дворец Солнца сверкал рубинами и изумрудами, золотые лучи разбегались по всему свету. Высокие колонны поддерживали тусклым блеском слоновой кости светящуюся крышу. Бог огня и кузнечного дела Вулкан украсил жилище Феба подобиями просторов полей, морей, гор, лесов, рек, всех растений, живых тварей и людей, населяющих Землю. А сверху поместил он словно второе небо: звезды, созвездия, пять кругов и пояс Зодиака с шестью правыми и шестью левыми знаками.
При виде такой сверкающей красоты. Замерло сердце Фаэтона и робко вошел он в дом отца и остановился в дверях.
Солнечный бог не сиял обычным ослепительным светом: облаченный в пурпурную мантию, восседал он на золотом троне, струящим изумрудный блеск. Подле него расположились Века и Годы, Месяцы, Дни, на равных друг от друга расстояниях – то были божественные Часы. Были там и Весна в короне из свежих цветов, и обнаженное Лето с букетом спелых колосьев, и Осень в траурном одеянии из выжатого винограда, и ледяная Зима, седая и лохматая.
Солнечный бог обратил к Фаэтону свой взор и сказал:
– Что привело тебя сюда, Фаэтон? Разве слов той, что дала тебе жизнь, недостаточно?
Фаэтон поднял к Солнцу глаза и ответил:
– О, дающий всему миру свет, Феб-отец! Дай мне знак того, что я – сын твой. И пусть больше никто никогда не оскорбит мою мать недоверием.
Золотые лучи ореолом струились вокруг его головы.
– Да не смеет никто сомневаться в чистоте Климены и в том что ты – мой сын. В знак того, что ты мой сын, проси что хочешь. Клянусь, я исполню любое твое пожелание.
Едва молвил Феб эти слова, Фаэтон стал просить у него на один
– Это единственное, в чем я бы отказал тебе. Не по годам тебе и не по силам править моей колесницей. Твой удел – человеческий. Ты же хочешь того, что не дано и богам. Даже Зевс, кому послушны громы, не правит крылоногими моими конями – а кто более могуч, чем он, в этом мире? Ты думаешь, что просишь о великой чести. Увы! Кары жаждешь ты в дар, утомительной тяжкой работы. Сначала мой путь идет круто вверх и с трудом поднимаются кони. Потом по таким высотам проходит дорога, что сердце сжимается, когда я смотрю вниз, на Землю, потом обрывается вниз. Когда осторожно спускаются кони, морские боги с опаской смотрят из волн: не сорвался бы я в эту пропасть. Там, в вершине неба – страшный водоворот крутит громаду пространства и увлекает звезды. Лишь я могу противостоять его натиску и идти навстречу потоку. Вот ты в колеснице – куда направишь ее? Что если вращенье колес отнесет тебя к вершине оси? Ты думаешь, что сможешь проехать по цитаделям богов. Увы! Твой путь пройдет через логова страшных чудовищ – восходящего задом наперед Тельца, Стрельца с вечно натянутым луком, кривых клешней Скорпиона и Рака. Страшась их пламени, кони едва подчиняются поводьям. Послушай меня, родной, откажись от этой затеи. Смотри, сколько прекрасного в мире. Ты будешь владеть, чем захочешь, клянусь тебе водами священных рек подземного царства.
Но Фаэтону хотелось почувствовать себя могущественным, и он стоял на своем.
Тяжко вздохнув, Феб повел сына к дару Вулкана – своей колеснице. Пока Фаэтон любовался блеском золота и серебра, игрой хризолитов, украшавших повозку, Аврора, богиня утренней зари, зажгла на востоке красные факелы. Розовым светом наполнился двор. Помчалась прочь стая летучих звезд, гонимая утренним светочем, исчез рог вспугнутой зарей Луны, облик неба преобразился. Феб приказал Часам запрячь коней в колесницу и, склонившись к сыну, сказал:
– Запомни: тебя не должны привлекать пять прямых кругов. Скачи вдоль того, что идет наклонно в пределах трех других. Страшись полюсов, не отклоняйся ни влево, к Жертвеннику, ни вправо, к Дракону – правь между ними. Не поднимайся вверх – сожжешь высокое небо; опустишься вниз – зажжешь пожар на Земле. Держись середины. Остальное вручаю Судьбе. И пусть ты увидишь все, но светить тебе я не буду.
И могущественный Феб возложил на голову сына свой лучезарный венец. И добавил:
– Мы не властны задерживаться дольше. Ночь достигла владений Геспера, вечернего светила. Поезжай!
Легко вскочил юноша в колесницу, взял в руки поводья – и кони помчались дорогой, которой следовали с тех пор, как положено было начало миру.
Но кони, не чувствуя тяжести Солнца в повозке, раскачивали и швыряли ее в разные стороны, как щепку по волнам буйствующего океана.
И свет проник в запретные места. Впервые вздрогнул под теплым лучом Дракон и сумеречный Волопас, разогрелись в чуждом им жаре ледяные Медведицы. Фаэтон хотел придержать коней, но ему не хватило сил.
Он глянул вниз и обомлел – деревья озарены были неведомым доселе холодным светом. Но большая часть пути была уже пройдена. А на закате его ждала Меропа, дочь титана Атланта, скрывающаяся от позора, что полюбила смертного человека.