Легенды крови и времени

Харкнесс Дебора

Запела флейта, ударил барабан. Маркус увидел барабанщика – мальчишку лет двенадцати. Столько же было его сестре Пейшенс.

Кто-то из английских солдат начал насвистывать песенку. Остальные дружно подхватили, перемежая слова оскорбительными выкриками и присвистом.

Янки Дудл приперся в городПокупать к ружью зам'oк,А ушел в смоле и перьях.Вторым станет Джон Хэнкок.

– Ублюдки, –

пробормотал Маркус, услышав оскорбление в адрес одного из своих героев, президента недавно созванного Континентального конгресса, и его палец на курке мушкета дрогнул.

– Не стреляй, – шепнул за спиной Коул, напомнив приказ Старка.

К столбу подошел первый английский солдат. Его красный мундир с золотыми пуговицами сверкал сквозь туманную дымку.

– Огонь! – скомандовал Старк.

Маркус и остальные ополченцы первой цепи вскочили на ноги.

Английский солдат был ровесником Маркуса. Схожестью лиц они вполне сошли бы за двоюродных братьев. Англичанин смотрел прямо на него, удивленно открыв рот. Маркус прицелился.

– Стрелять не раньше, чем увидите белки их глаз! – крикнул Старк.

Британский парень удивленно выпучил глаза.

Маркус спустил курок.

Левый глаз англичанина превратился в темную дырку. Оттуда потекла струйка крови, быстро став струей.

Маркус застыл, не в силах шевельнуться.

– Ложись! – крикнул Коул, опрокидывая его на землю.

Маркус упал, выронив мушкет. В животе бурлило. Голова кружилась, в ушах звенело, а глаза жгло.

Судя по громким щелчкам, англичане примкнули штыки, затем с криками побежали в сторону стены. Из-за их спин летели пули, выпущенные по колонистам.

Старк взмахнул красно-зеленым флагом. Коул и вторая цепь поднялись на ноги.

Маркус лежал на спине и видел, как одна пуля перелетела через бастион. Он оцепенел: пуля ударила Коула прямо в грудь, когда тот целился из длинноствольной винтовки. Коул захрипел и упал, но все-таки успел выстрелить.

Послышались удивленные крики англичан. Они явно не ожидали, что второй залп последует так скоро. Крики сменились стонами. Пули колонистов нашли свои цели.

Маркус подполз к Коулу.

– Он мертв? – спросил Джимми с круглыми от ужаса глазами. – Боже, неужели он мертв?!

Коул смотрел в небо, но уже ничего не видел. Маркус прильнул к его груди, надеясь услышать дыхание.

И не услышал.

Он закрыл Коулу глаза.

Старк подбросил флаг в воздух, намеренно провоцируя англичан на огонь.

Джимми и колонисты третьей цепи встали и выстрелили.

Крики и стоны по другую сторону бастиона продолжались.

– Отходим! Отходим! – слышалась команда английского офицера.

– Провалиться мне на этом месте! – Старк прислонился к каменной стене.

Фермеры, лесорубы и охотники Новой Англии, а теперь – солдаты новой Континентальной армии – недоверчиво переглядывались.

– Что ж, парни, – Старк вытер рукавом вспотевший лоб, – сегодня вы отлично поработали. Заставили отступить хваленую английскую

армию.

Ополченцы шумно радовались победе. Маркусу было не заставить себя кричать вместе с остальными. Винтовка Коула лежала в луже крови владельца. Маркус взял винтовку, обтер рукавом приклад. Это оружие было совершеннее мушкета, полученного взаймы от Помроя. Не исключено, что винтовка пригодится Маркусу, причем скоро. В таких условиях никакое оружие не бывает лишним.

Бог свидетель, ополченцу из Нью-Гэмпшира винтовка уже не понадобится. Никогда.

Дальнейшее сражение проходило как в тумане. Кровь, стрельба, хаос. Не было ни воды, ни еды. И совсем мало времени на передышки.

Ополченцам Старка удалось отбить вторую атаку англичан.

Когда королевские солдаты атаковали в третий раз, у изможденных колонистов не осталось пороха и пуль для ответной стрельбы. Тогда самые сильные и смелые ополченцы из тех, что постарше, добровольно вызвались сдерживать натиск англичан, пока остальные будут отступать.

Отступающие благополучно миновали перешеек. До Кембриджа оставалось совсем немного, когда Джимми Хатчинсон вдруг взмахнул руками и упал. В его шее застрял кусок картечи. Брызги крови смешались с веснушками на мальчишечьем лице.

– Я тоже умру, как мистер Коул? – слабым голосом спросил Джимми.

Маркус оторвал от своей рубашки заляпанный кровью рукав и попытался остановить кровь:

– Не сегодня.

Если его ответ дал Джимми кусочек надежды, разве это плохо? Но Маркус знал: мальчишка еще не раз проклянет судьбу, прежде чем его рана затянется.

Маркус снял шинель с убитого английского солдата, из которой они с Аароном Лайоном соорудили подобие носилок, а потом понесли Джимми в полевой госпиталь, развернутый на Гарвардском дворе.

В госпитале пахло, как в склепе. Ноздри щипало от запаха крови и обожженного человеческого тела. Звуки были еще невыносимее. Отовсюду слышались стоны и просьбы дать воды. К ним примешивались предсмертные крики тяжелораненых.

– Боже милостивый, никак это Джимми Хатчинсон?

Из госпитального сумрака, преградив им путь, появилась коренастая, крепко сбитая рыжеволосая женщина с трубкой в зубах.

– Мистрис Бишоп? – пролепетал Джимми, глядя на нее. – Никак это вы, мэм?

– А кто же еще? – резко ответила мистрис Бишоп. – Какой идиот пустил тебя на передовую да еще подставил под обстрел? Тебе же нет и пятнадцати.

– Ма не знает, – сказал Джимми, закрывая глаза.

– Конечно не знает. Иначе заперла бы тебя в сарае и не выпустила из Сейлема… Не стой столбом! – прикрикнула мистрис Бишоп на Маркуса. – Тащи его сюда.

«Сюда» не было направлением, куда несли большинство раненых. «Сюда» означало небольшой очаг, вокруг которого стояло несколько коек, сооруженных из подручных материалов. «Сюда» было сравнительно тихим местом по сравнению с «там», откуда слышались крики и вопли, подсказывавшие, что в той части госпиталя орудуют хирурги.