Легенды Крыма
Шрифт:
Мария подошла к чернобородому.
— Слушай меня, чужестранец, — сказала она, — уходи с горы, не губи наших людей.
Засмеялся кузнец.
— Нет, не уйду я. И тебя здесь оставлю. Ты будешь моей.
И он протянул руки к девушке. Оттолкнула она с-го с безумной силой. Упал он возле горна, опалил
волосы, одежду. В неудержимой злобе схватил только что откованный кинжал — и пала Мария мертвой к его ногам.
Старая седая гора не выдержала такого злодейства. Дрогнула она от основания до вершины и еще сильнее задышала огнем. Разверзлась земля и поглотила кузницу вместе с людьми.
Когда потухло пламя, улеглись обломки скал,
С тех пор успокоилась Фунна, не стало видно огня над ее вершиной, и люди назвали ее другим именем — Демерджи, что значит кузнец.
КАМЕННЫЕ ПАРУСНИКИ
Много штормов пережил на своем веку старый Ерги Псарась, но впереди его ожидал самый свирепый, самый страшный шторм.
Давно уже не выходил Псарась в открытое море и жил себе в покое и довольстве. Его дворец был самым красивым в Пантикапее, а его склады в гавани — самыми богатыми. Но неоценимым богатством своим Псарась считал своего красавца сына.
38
Печатается по изданию: «Легенды Крыма. Текст Н. Маркса», М. 1913.
Скалы-корабли — находятся в море, в нескольких километрах от керченского берега.
Пора было выбирать для сына невесту, и отец выбрал. Он стал часто посылать сына в Кафу к одному купцу, у которого была красивая дочь.
А сын полюбил другую. Та, другая, жила в дальней деревне и была намного старше его. Но, встретив ее, юный Псарась почувствовал, как сильнее забилось его сердце, как опутали его цепи любви. А она, знавшая в прошлом горечь и радость любви, поняла, что этот призыв жизни сильнее смерти.
И думала несчастная женщина о своем мальчике, которого отняли у нее в давние дни, и вспоминала мужа-рыбака, который бросил ее, так жестоко расправившись с нею. Его звали также Ерги, но он был беден и ничего, кроме рыбачьей ладьи, не имел.
Не делилась женщина своими скорбными думами с юношей, не хотела огорчать его, боясь затмить светлые минуты встречи. И без того печален был он, и часто слезы застилали его глаза. Она припадала к его устам, обвивала его тонкий стан нежною рукою и напевала старинную песню:
Любовь без горя, любовь без слез То же, что море без бурь и без гроз…А между тем отец торопил сына с женитьбой. Новый корабль был уже готов. Ждали только попутного ветра, чтобы поднять паруса и ехать за невестой. Когда ветер зашумел от Камыш-Буруна, Ерги Псарась позвал к себе сына:
— Пора ехагь в Кафу.
Хотел сказать что-то сын, да увидел суровое лицо отца, и замерло слово на его устах.
К ночи вышел корабль из гавани, и тотчас же к старику подошел слуга.
— Тебе от сына, — сказал он, подавая хозяину свиток.
Развернул свиток Ерги Псарась и медленно прочел его. Если бы ураган, поднявшийся в груди отца, мог вырваться на волю, он сровнял бы всю землю на своем пути от Пантикапея до Кафы. И если бы гора Митридат упала на старика, она не показалась бы ему более тяжелой, чем та правда, которую он узнал из письма сына.
— Пусть будет трижды проклято имя этой женщины! — проговорил Ерги Псарась. — Пусть лучше погибнет сын от моей руки, чем он станет мужем своей матери!.. Поднимай паруса, старый корабль, служи последнюю службу!
— С ума сошел старик, — ворчали люди. — Шторм, какого еще не бывало, а корабль, словно решето.
Звякнули якоря, затрепетали на ветру паруса, и рванулось вперед старое судно. Как в былые времена, Ерги сам направлял его бег и забывал, что оба они — один дряхлее другого.
Гудел ураган, волны захлестывали борта, от ударов трещал корабельный корпус.
— В трюмах течь! — крикнул шкипер. Вздрогнул Ерги, но, различив в кромешной тьме
мачтовый огонь другого корабля, велел прибавить парусов. Словно птица, взлетел старый корабль и, прорезав несколько перекатов волны, ринулся в пучину. Казалось, что он коснулся морского дна, а потом снова взлетел вверх и бросился на гребень огромной, как гора, волны.
В эту минуту Ерги Псарась увидел совсем рядом, в нескольких локтях, свой новый корабль. Сквозь тучи на какое-то мгновение пробился свет луны, и отец увидел своего сына, узнал ту женщину с золотистыми волосами, которая была с ним. Пересиливая ураган, Ерги Псарась крикнул:
— Опомнись, сын: она твоя мать!..
Белая ослепительная молния разорвала черное небо, страшной силы удар потряс гору Опук-Кая. Часть горы откололась, и тысячи обломков посыпались в воду. Налетел новый шквал, и оба корабля исчезли навсегда.
Услышал ли сын отца, понял ли свою роковую ошибку — никто не знает. Только на том месте, где произошла катастрофа, из воды поднялись две скалы, похожие на корабли с парусами. И кажется, что корабли несутся по морю и что один корабль вот-вот настигнет другой.
— Знать, не услышал сын своего отца, — говорили люди, указывая на скалы-корабли, — до сих пор от него убегает.
РУСАЛКА И ФОНТАН
39
Печатается по изданию: Ю. Коцюбинский. Сказки и легенды Крыма, Симферополь, Крымгиз, 1936.
По мотивам легенды на берегу близ Мисхора установлены скульптуры «Фонтан» и «Русалка», выполненные скульптором А.Р.Адамсоном.