Легенды нелегальной разведки. Из истории спецслужб
Шрифт:
В Европе об амурной связи быстро стало известно, и не без оснований ее сочли крайне опасной. Усиление позиций русских в Средиземноморье в первую очередь беспокоило Испанию и Францию. И дело не только в легкомысленной королеве – Разумовскому удалось подружиться с рогоносцем-королем, они вместе ездили на охоту, вместе проводили время в пирах, а за столом о чем хочешь можно договориться. Под целенаправленным влиянием графа Разумовского Неаполь постепенно стал отдаляться от родственных дворов и искать сближения с Австрией – тогда ближайшей союзницей России.
Но, как известно, никто не защищен от провалов. На грани провала однажды оказался и расчетливый Разумовский. Его снова, как и в случае с Вильгельминой. чуть не сгубили личные письма.
В этом месте вспомним одно не очень приятное правило, действующее и в политике, и в жизни: если кого-то задумывают свалить, остановить снежный ком бывает очень сложно. Екатерине II все чаще стали намекать на тайные интриги ее посланника, которые он якобы плел за ее спиной. Кто намекал? Агенты Франции и Испании. Засомневавшись, императрица отправила в Неаполь князя Бориса Юсупова и еще нескольких тайных агентов, дабы они разобрались с ситуацией на месте. Но и тут Мария-Каролина ее переиграла. Как только она заподозрила, что возлюбленного могут отозвать в Петербург, она тут же отправила Екатерине депешу: «Король, мой муж, и я очень довольны дипломатической службой графа Разумовского, ему удалось завоевать уважение всех честных и умных людей нашего двора… В том случае, если Ваше Императорское Величество примет решение не оставлять его при нашем дворе, просим Вас дать ему более высокую и почетную должность. Это станет показателем того, что вы правильно поняли наши слова о графе. Ваше доброе отношение к графу Разумовскому укрепит дружественные отношения между нашими дворами».
Весной 1784 года Екатерина все-таки отозвала «шалунишку» в Россию. Однако никаких санкций не последовало. Основная миссия графа была полностью выполнена: стоянки для российских кораблей заполучены, к тому же между Россией и Неаполем с помощью Разумовского был заключен весьма удачный торговый договор, а в самом Неаполе Разумовский оставил хорошо отлаженную нелегальную резидентуру. Было и еще одно важное обстоятельство: на севере России вновь, как и при Петре I, началось противостояние со Швецией, и графа ждали новые секретные дела.
На исходе XVIII века граф де Ферзен, который много лет был влюблен в родную сестру неаполитанской королевы – Марию-Антуанетту, казненную во время Великой французской революции, описал встречу с графом Разумовским: «В дверях кабинета я обнял его. Он все понял, глаза его заблестели. Как много разбитых сердец, погубленных жизней. уничтоженной красоты! Стоя в дверях, мы беседовали почти час – два человека с погибшими сердцами. Мы заговорили о них. О сестрах. О самых дорогих нам на свете…» Но здесь следует добавить, что участь Марии-Каролины не была столь трагична, как у сестры, – она прожила 62 года и умерла в Вене 8 сентября 1814 года.
С очередным нелегальным политическим поручением строжайшей секретности Разумовский был отправлен ко двору шведского короля в Стокгольм. Король Швеции Густав III мечтал вернуть земли, потерянные во время Северной войны, но новая война была крайне нежелательна для России. Ведь в это время она воевала с Турцией, и Екатерина не могла выставить против 68-тысячной шведской армии Густава достойные силы. Императрица снова понадеялась на Разумовского – на его дипломатическое и оперативное искусство. Он должен был всемерно ослабить политическое влияние Густава в Европе и лишить его поддержки в самой Швеции. Вероятно, не все знают, что Густав приходился Екатерине кузеном, но родственные связи для нее ничего не значили. Своего двоюродного брата она недолюбливала и даже в личной переписке называла не иначе
Густав III был женат на Софии Магдалене Датской. Отношения между супругами не складывались, и вот по какой причине: в обществе поговаривали, хотя и шепотом, что король предпочитает женскому обществу мужское. Так или не так, сложно сказать, но доподлинно известно, что он писал своему брату герцогу Карлу Зюдерманландскому: «Я подчинился государственной необходимости и отдал ей мою руку, и чем больше меня утомляют уговорами любить принцессу, тем больше мое несчастье».
Нетрудно догадаться, какрешил действовать Разумовский. Был ли между ними настоящий роман, неизвестно, но после знакомства с посланником шведская королева стала истинной поклонницей всего русского и стала активно выступать как пророссийский агент влияния.
В 1788 году война против России все-таки была развязана, причем без официальных санкций сословий, как того требовали законы Шведского королевства. Эта война была крайне непопулярной в Швеции, причем настолько, что против короля был составлен так называемый Аньяльский заговор. Участники заговора требовали немедленного заключения мира с Россией и даже обособления от Швеции Финляндии – либо под протекторатом России, либо при совместном кураторстве России и Швеции. К сожалению, участь заговорщиков была незавидной – Густав умел расправляться с недовольными, но вот королева благоволила русским пленным: расселяла их вблизи своей дачи, устраивала для них пирушки с танцами, а молодых пленных гардемаринов отправляла учиться в университет Упсалы.
Андрей Разумовский досконально изучил политические настроения в шведском обществе. Его агентурная шпионская сеть, созданная из придворных Густава, работала безотказно, благодаря чему в Петербург поступали самые свежие новости. Екатерина была очень, очень довольна, а Густав негодовал… но и побаивался трогать Разумовского. Он, конечно, мог бы его убрать, но это грозило слишком серьезными последствиями, так что приходилось терпеть.
Как ни пытался Густав III обвинить Россию в воинственном настрое, Разумовский его все же переиграл. За месяц до объявления Швецией войны Разумовский предъявил официальный протест касательно развернувшейся антирусской кампании. Таким образом шведскому двору стало известно, что Россия в курсе всего происходящего.
Но верхом дипломатической и нелегальной игры Разумовского стала записка, которую он опубликовал, обращаясь ко всему шведскому дворянству. В ней недвусмысленно говорилось о том, что Россия «может только повторить уверение своего миролюбия». Конечно же, записка дошла и до короля, вызвав в нем ярость. На следующий день Андрея Кирилловича посетил церемониймейстер шведского двора. Он официально объявил, что Густав III не желает больше признавать графа в качестве чрезвычайного посланника и министра российской императрицы при своем дворе. Это была неслыханная дипломатическая дерзость и полное нарушение международного дипломатического протокола. Разразился тот самый международный дипломатический скандал, которого так жаждал Разумовский. Тогда еще не существовало такого понятия, как персона нон грата, и король не мог лишить ранга человека, которого в этот ранг не возводил. Тотчас же депеши с информацией об инциденте полетели во все европейские представительства России. История получила самую широкую международную огласку, о ней заговорили в главных европейских салонах, при королевских дворах Европы, и Густав, еще не выиграв военную кампанию, полностью проиграл на политической арене.