Легенды о призраках (сборник)
Шрифт:
– Как и истории о привидениях?
– Да. Это все местные пьянчуги – им только дай повод языками почесать.
– А тебя это не печалит? Хоть немного?
– В тридцать восьмом меня и на свете-то не было. Я ее не знала. Ты что, думаешь, я такая старая?
Лурд откинула волосы с лица. Она была светловолосой и худощавой, хотя у нее были глаза и губы матери. Бернис всегда удивлялась тому, что она такая светлая. Их предки по материнской линии представляли собой жгучую испанско-клалламскую смесь, и, как следствие, почти все в их семье были ширококостными и темноволосыми. Бернис унаследовала от родителей высокие скулы, бронзовую кожу и черные волосы, которые в последнее
Между ними и озером протянулась полоса песка. Озеро было узким и длинным – в длину десять миль, в ширину всего миля. Волны бились о скалы, подбрасывая в воздух клубки бурых водорослей. По небу катились облака. Солнце садилось, и по черной воде бежала красная дорожка. Осенью здесь рано темнеет – солнце заходит за горизонт, и тут же становится так темно, что хоть глаз выколи. Берег погружался во мрак. Дугласовы пихты и канадские красные кедры поднимались ввысь, словно древние башни, и под ними было прохладно и сумрачно. Вдалеке, у подножия длинной и низкой горы Сторм-Кинг, были разбросаны простые деревянные дома. От них отходили грунтовые дороги, которые, сливаясь одна с другой, в конце концов добирались до шоссе. Это была земля лесорубов и фермеров; земля полей, ручьев и вековых лесов, в которых обитали только птицы, олени и – иногда – заблудившиеся туристы.
Ухнула сова, и Бернис вздрогнула.
– Кстати. Как ты вообще об этом узнала?
– Давным-давно прочла одну газетную вырезку – помогала бабушке разбирать бумаги дедушки, когда он умер. И я просто вспомнила эту историю, когда мы сюда ехали. Это место такое… устрашающее. Я имею в виду, тут, конечно, очень красиво, но эта красота какая-то зловещая. И еще… мне об этом Дикси рассказала, когда ты ходила за ключом.
– Я могла бы догадаться.
Девушка плотнее запахнула шаль:
– Просто это… так ужасно.
– Да уж, детка. Еще как ужасно. – Бернис называла племянницу «деткой», хотя Лурд было уже семнадцать и она через неделю-другую собиралась в колледж. В зависимости от результатов вступительных экзаменов она будет учиться на судью или, в крайнем случае, на адвоката-барристера. В Европе дети быстро растут. Но все равно, разница в возрасте у них была очень велика – Бернис скоро исполнялось пятьдесят, и она костями чувствовала каждый прожитый год. Необходимость опекать маленькую, язвительную всезнайку казалась ей плохой наградой за трудный и нервный год, проведенный в классной комнате.
– И еще кое-что… На днях у меня был очень странный сон о тете Долли. Я плавала в озере, не здесь, а где-то, где потеплее, и она заговорила со мной. Она была просто белым силуэтом под водой. Но я знала, что это она, и отчетливо слышала ее голос.
– Что она сказала?
– Я не помню. Что-то не очень страшное… Но вот только что-то в этом сне было неправильно. Не могу понять что. Как будто она хотела меня обмануть. Я проснулась вся в поту.
Шея и руки Бернис покрылись гусиной кожей. Она не знала, что ответить, но удержалась от рассказа о собственных кошмарах.
– Да, это довольно странно.
– Я почти боюсь расспрашивать об убийстве, – сказала Лурд.
– Но «почти» не считается, верно? – Похоже, они с Лурд на одной волне. Только вот на какой?
– Мама тоже никогда о нем не рассказывала.
– Ну, твоих двоюродных братьев и сестер дедушка Говард пугал этой историей каждый Хеллоуин.
– Не очень-то это деликатно с его стороны.
– Да, но это другая ветвь семьи. Он не Киссинджер. Нэнси не посвящала тебя в семейную историю?
– Фрэнк не любит пустых разговоров. Он само благоразумие. А мама берет с него пример. – Для Бернис не было секретом, что Лурд не любила отца. Его имя было Франсуа, но она за глаза звала его Фрэнком. Она сделал пирсинг на пупке и вытатуировала на пояснице американский флаг, только чтобы позлить его. Забавно, но его приемные сыновья, Джон и Фрэнк, любили его чуть ли не больше французских багетов.
Хороший размен, потому что дочь его ненавидела. И о чем только думала Нэнси, когда выходила замуж за этого идиота. Хотя Бернис прекрасно представляла, о чем она думала, – Франсуа был первоклассным инженером-строителем, одним из лучших в Париже. После смерти Билла Нэнси думала только о том, как поднять на ноги детей. Мальчики тогда учились в школе, а на Билле тяжким грузом висели ипотечные кредиты и счета за химиотерапию. Бернис подозревала, что Нэнси зачала Лурд только по одной причине – чтобы закрепить сделку. Нэнси сделала правильный и умный выбор – почему это должно ее раздражать? Когда Бернис потеряла Элмера, она поступила иначе – закрылась от всех и смирилась с ролью вдовы. С тех пор прошло одиннадцать лет, а она так и не вышла во второй раз замуж, даже на свидание ни разу не сходила. Это было очень неправильно – завидовать Нэнси, но, Господь свидетель, именно это она и делала. Может, поэтому Лурд была ей слегка неприятна – совсем чуть-чуть, – а завидовала она, наверное, потому, что они с Элмером все откладывали рождение детей на потом, а теперь было слишком поздно.
Лурд спросила:
– Ты поэтому нас сюда привезла? Чтобы рассказать страшную историю и хорошенько нас всех напугать?
Бернис рассмеялась, чтобы скрыть растущую неловкость:
– Мне это и в голову не приходило. Я взяла с собой сумку с книгами и крем от загара. По вечерам у нас планируется турнир в криббидж. Надеюсь, тебе не будет с нами скучно.
– Дикси обещала завтра взять меня в лес.
– Завтра? – Бернис не любила долгие пешие прогулки. Склоны здесь были ох какими крутыми, насекомые ох какими голодными. Она давно не была в спортзале и с весны набрала почти пятнадцать фунтов. Нет, ей определенно не хотелось весь день таскаться по лесу. Подумать только – с ней даже никто не посоветовался по поводу изменения программы. Вероломство Дикси не будет оставлено без последствий.
– Завтра в первой половине дня. А потом мы поедем в Порт-Анджелес и поужинаем в «Красном черте».
– Это же бар. Твои родители…
– Там подают рыбу с чипсами. Дикси говорит, что у них лучшая треска на свете. Кроме того, во Франции нет закона о том, до какого возраста подросткам нельзя употреблять алкоголь.
– Да ну? Что-то не верится, – сказала Бернис. Ей дико хотелось курить, хотя она и ограничивала себя двумя «Вирджиния слимз» в день, да и то втайне от всех. В доме включился свет. Дикси высунулась в окно и объявила, что ужин готов.
Ли-Хуа приготовила на газовой плите стир-фрай и яичные рулеты. Она предпочитала традиционную китайскую кухню. Ли-Хуа была сильной, решительной женщиной. Во время культурной революции ей пришлось поработать на шинной фабрике, откуда она сбежала сначала в колледж, потом на остров Хайнань, а оттуда – в США, где получила докторскую степень. Карла давно уже подначивала ее написать мемуары, по сравнению с которыми книги Эми Тан покажутся жалкой макулатурой. Ли-Хуа скромно улыбалась и отвечала, что лучше уж она, когда выйдет на пенсию, откроет ресторан.