Легенды Освоенного Космоса. Мир-Кольцо
Шрифт:
— Языком? Н-нет, спасибо.
Я коснулся картины рукой. Бели хотите знать, что я почувствовал, садитесь на корабль и летите на Джинкс — картина до сих пор там. Категорически отказываюсь описывать свои ощущения.
Кукольник с сомнением склонил левую голову набок.
— Я уверен, что ваш язык гораздо чувствительнее, чем ваши пальцы. Ну же, получите настоящее удовольствие он этого шедевра! На нас никто не смотрит.
— Не будем об этом. Знаете, ваш голос очень напоминает мне голос одного знакомого — президента филиала «Дженерал
— Неудивительно. Мы с ним обучались английскому языку у одной и той же преподавательницы. Кстати, он передал мне ваше досье, Беовульф Шеффер. Я президент филиала «Дженерал Продактс» на Джинксе, что вы, без сомнения, уже определили по форме моей гривы.
В гривах я как раз не силен. Чтобы различать прически кукольников, нужно самому быть кукольником… Или, по крайней мере, талантливым парикмахером. Не желая расписываться в своем невежестве, я небрежно спросил:
— И в этом досье написано, что я расточителен?
— Об этом я мог бы догадаться и сам, ведь билет на эту выставку стоит немалых денег. А в досье указано, что за последние четыре года вы потратили более миллиона.
— Зато сколько удовольствия получил взамен!
— Да-да, конечно. Но, похоже, скоро вы опять залезете в долги. Может, напишете что-нибудь для нашей фирмы? Я был в восторге от вашей статьи о нейтронной звезде ВУ8-1. «Утыканное иглами дно гравитационного колодца…», «Голубой звездный свет падал на меня, как мелкий град…» Очень, очень мило!
— Спасибо. Мне за это хорошо заплатили, но все-таки я не писатель, а пилот…
— Значит, для нас обоих большая удача, что мы встретились. Вам не нужна работа, Беовульф Шеффер?
Это был провокационный вопрос… В прошлый раз, когда я согласился выполнить работу для кукольника, то едва не погиб. Правда, большой обиды на президента филиала «Дженерал Продактс» за то, что тот втравил меня в кошмарную историю с нейтронной звездой, не было, в конечном итоге я неплохо на ней заработал, но позволить кукольникам еще раз беспардонно воспользоваться мной…
— Вы, наверное, решили, что нашли пилота со склонностью к суициду, готового в любой миг пожертвовать жизнью ради вашего бизнеса? — Я снова вернулся к созерцанию убийственной для зрения картины.
— Вовсе нет. Обещаете, что все, рассказанное сейчас мной, останется между нами?
— Даю слово.
В какой уже раз попадаюсь на удочку собственного любопытства!
— Пойдемте. — Кукольник танцующей походкой направился к телепортационной кабине.
Несколько неприятных мгновений — и мы очутились в одной из вакуумных областей Джинкса, где сейчас царила глубокая ночь. В небе ослепительно горела яркая точка Сириуса В, заливавшего гористый ландшафт холодным голубым светом, но я не нашел на небе Байнари — огромный оранжевый спутник Джинкса. Значит, мы на внешней стороне планеты. А потом я забыл и про Сириус, и про Байнари, уставившись на то, что висело над нами.
Это была модель межзвездного корабля номер четыре,
Но этот корабль явно предназначался для других целей: снизу было видно, что его брюхо битком набито приборами. Наша телепортационная кабина находилась между лапами шасси, как мышь между лапами совы, от двери кабины к люку корабля сквозь вакуум вел туннель.
— Что, «Дженерал Продактс» начал самостоятельно заниматься оснащением кораблей? — полюбопытствовал я.
— Мы думали об этом… Но столкнулись с определенными трудностями.
Хм, странно, что кукольники не загорались подобной идеей раньше! «Дженерал Продактс» выпускала девяносто пять процентов корпусов для космических кораблей, потому что никто, кроме кукольников, не владел секретом непроницаемых обшивок. Однако почти все внутреннее оборудование «Дженерал Продактс» была вынуждена закупать у земных фирм, и, конечно, подобное положение вещей рано или поздно перестало устраивать руководство этой огромной компании. Так же как землян давным-давно беспокоила монополия «Дженерал Продактс» на корпуса космических кораблей.
Значит, кукольники решили выпускать полностью готовые к эксплуатации корабли, так-так…
Но то, что я увидел, нельзя было назвать хорошим началом. Помещение для экипажа, груза или пассажиров занимало всего несколько кубических ярдов, а все остальное пространство огромного корабля загромождали разные приборы — из них мне были знакомы не больше половины.
— Нелегко вам будет продать эту «четверку», — поделился я своими соображениями. — Если покупатель будет покрупнее малютки джоклера с Висанды, здешние помещения станут жать ему в плечах.
— Верно. Вы заметили что-нибудь еще?
— Ну…
Кроме тесно забивших «четверку» машин я заметил только одно: к жизненно важным узлам корабля не было никаких проходов. Значит, ремонт в полете не предусматривался… Дно корабля пронизывали огромные трубы четырех термоядерных двигателей, но реактивных поворотных двигателей не было — очевидно, внутри находился гигантский гироскоп.
— Похоже, что это все — гиперскоростные двигатели, — выдал я наконец авторитетное заключение специалиста.
— Когда-то вы работали в компании «Накамура Лайнз», занятой пассажирскими перевозками, — певучим контральто отозвался кукольник. — Скажите, сколько занимает полет с Джинкса на Гудвилл?
— Если в рейсе не возникнет никаких проблем, то двенадцать суток.
Ровно столько, сколько требуется, чтобы выяснить, какая из пассажирок самая хорошенькая, а пока ты это выясняешь, автопилот выполняет за тебя всю работу, разве что фуражку не надевает. Я не удержался от ностальгического вздоха, вспомнив свою службу в «Никамура Лайнз».