Легенды темного тысячелетия
Шрифт:
— У тебя кислота в камере? — спросил Дравин.
— Это так же верно, как то, что я здесь внизу, а ты наверху, — ответил Финн. — Мне же сейчас ступни сожжет! Вытащи меня отсюда!
Финн услышал приглушенный разговор наверху и потянулся, чтобы вытащить из стока изъеденный кислотой кусок металла. Он потянул, металл согнулся и оторвался. Не ахти какое оружие — заостренный кусок металла длиной сантиметров пятнадцать. Но Финн убивал людей и не таким.
Он поморгал на ярком свету, когда люк над головой внезапно открылся и над камерой возник яркий квадрат. Он различил
— Видишь, я говорил тебе, — сказал он, — я не вру.
— Дерьмо, — обратился Дравин к кому-то еще. — Он прав, камера наполняется кислотой. Должно быть, насосы в этой части тюрьмы забарахлили.
— Да достаньте же меня отсюда!
— Подожди, — скомандовал Дравин и пропал из виду.
Финн согнал с лица мрачную усмешку предвкушения и спрятал корявую металлическую иглу в ладони, чувствуя, как покрывающая ее кислота шипит на коже.
— Ладно, Финн, — сказал Дравин, вновь появляясь в люке. — Мы вытащим тебя оттуда. Но только дернешься — и я пристрелю тебя, а потом брошу обратно, где ты и растворишься. Ясно?
— Не то слово, — сказал Финн. В камеру опустили старую стальную лестницу.
Пендарева шагал впереди по пустому коридору с большим количеством ответвлений, уводящих в жуткие, слабо освещенные туннели; на каждом перекрестке стояла стража.
— Понятно, почему это место прозвали Адской Дырой, — пробормотал инквизитор Осоркон.
— Название придумали заключенные, но оно вполне подходит, — согласился Пендарева.
Их путь пролегал до конца коридора, а потом — в широкое отверстие в стене, за которым оказалось длинное сводчатое помещение, наполненное гудящими машинами и неприятным запахом озона.
— Наш самый надежный сектор, — с гордостью сообщил Пендарева.
Б о льшую часть помещения занимал блестящий металлический круг, от краев которого поднимались потрескивающие линии света, образующие непроницаемое куполообразное сплетение молний.
Сочетание силового поля и технологии пустотного щита представляло собой неприступную стену смертоносной энергии, способную испепелить все, что к ней прикоснется.
Тридцать стражников окружали мерцающее энергетическое заграждение, целясь в одинокую фигуру, преклонившую колени в молитве в центре круга.
Это был могучий массивный мужчина, рост и сила которого выдавали воина Астартес. Заключенный был облачен в грязный красный пластинчатый доспех, увешанный опаленными свитками и обрывками цепей. На одном наплечнике были вырезаны зловещие символы и богохульные изречения, а на другом изображена рогатая голова демона, отлитая из черного металла.
Обритая голова заключенного была наклонена, и Пендарева увидел, как свет силовых полей пляшет на странных, напоминающих священные изречения татуировках, покрывавших череп.
Заключенный прервал молитву и поднял голову. Пендарева вздрогнул, буквально кожей ощутив зоны ненависти и злобы в его взгляде.
Инквизитор Осоркон подошел к краю светового круга, и Пендарева подумал о хищнике, приближающемся к попавшей в ловушку
Серые Рыцари окружили узника, нацелив оружие ему в голову, и Осоркон произнес:
— Эреб…
Перекличка — последнее, что оставалось сделать перед тем, как отправить заключенных по камерам. Они открылись по сигналу из подвесного контрольного пункта, и резкий окрик приказал обитателям выйти на подвесные мостки, только что выехавшие из ниш.
Автоматические орудия повернулись в сторону камер, как только сотни самых опасных мужчин и женщин сектора вышли на перекличку.
Отряды стражников держали их под прицелом дробовиков, но все заключенные успели заметить, что тех стало существенно меньше. Все из-за того, что дополнительные силы были брошены на охрану вновь прибывшего заключенного Жаданока.
В глубинах пещерного механизированного комплекса тюрьмы Жаданок существовала работа, пользующаяся среди заключенных еще более дурной славой, чем Адская Дыра. Оглушительно работающие насосы и перфорированные переходы, подвешенные на толстых стальных тросах, наполняли внутреннее пространство запахом масла, пота и кислоты.
Под мостками бурлило и пенилось кислотное море, его волны бились о черные скалы, а кислота капала с низа машинерии.
Заключенные, направленные работать с насосами, не дающими кислоте затопить тюрьму, были одеты в мешковатые костюмы химзащиты и носили дыхательные аппараты, казалось сохранившиеся со времен зарождения Империума.
Заключенные бродили по смердящей океаном пещере, поддерживая работу машин под бдительным присмотром минимального наряда стражников. Сбежать из этого места было невозможно — разве что спрыгнуть через заграждения в кислотное море. Но это не останавливало совсем уж отчаявшихся от попыток уплыть на свободу в кислотоустойчивых костюмах. Все эти попытки заканчивались ничем: беглецы быстро обнаруживали, насколько ненадежную защиту на самом деле предоставляли их защитные костюмы.
Эту смену составляли заключенные из разных частей тюрьмы, но среди них было трое Братьев Слова. Двое были простыми отморозками, убившими однополчан, но один из них был скитарием. Ранее он служил в мастерских Адептус Механикус и многому научился еще до прибытия в Жаданок за то, что вскрывал священные машины в надежде узнать их секреты.
В принципе, все это было бы неважно, если бы он не вывел из строя главные пульты, регулирующие работу насосов. Два насоса, очищавшие нижние этажи, включая Адскую Дыру, уже остановились.
И это было только начало.
Как только прогудел сигнал окончания смены, на консоли замигал красный свет, сигнализируя о проблемах с несколькими насосами. Но на это никто не обратил внимания: стражники были заняты сопровождением заключенных.
За первым сигналом быстро последовал второй, затем еще и еще. Завыла сирена, но ее поглотил рев волн внизу и шум, сопровождающий смену рабочих.
Красные огни расползлись по всей консоли, по мере того как насосы, не дающие смертоносной кислоте проникнуть в Жаданок, останавливались.