Легион хаоса

Хольбайн Вольфганг

Какое-то время Глория всерьез обдумывала его предложение. По пути от вокзала до этого дома она разговорилась с кучером и рассказала ему, что прибыла сюда по газетному объявлению, чтобы попытаться занять место экономки. И она сразу почувствовала, что этот мужчина проявил к ней больше, чем чисто формальный интерес. А почему бы и нет? Ей было двадцать шесть лет, и она не была уродливой, а он… если представить его без слишком широкого плаща и без этого ужасного цилиндра, выглядел очень даже неплохо.

Но потом она отогнала от себя эту мысль.

Нет, так не пойдет. Она приехала сюда в Лондон, чтобы выбиться в люди и найти достойное место в лучшем обществе. Экономкой, а может быть, даже компаньонкой какой-нибудь богатой старой дамы, вот кем хотела она стать.

Сначала. А потом посмотрим… В лондонском обществе было достаточно одиноких молодых мужчин. Нет. Кучер ей не подходит. Даже если он так прекрасно выглядит.

Она покачала головой, взяла свою сумку и, кокетливо вильнув бедрами, повернулась. Но кучер еще раз задержал ее. Глория даже едва заметно вздрогнула, когда почувствовала, как крепко он держал ее за плечо.

— Может быть, мне все-таки подождать? — спросил он, заметно смущаясь и не глядя ей в глаза. — Меня это, конечно, не касается, но я бы не вошел в этот дом.

Глория сбросила его руку с плеча.

— Почему не вошли бы? — спросила она. — Вы же сами сказали, что это один из самых престижных адресов в городе, разве нет?

— Об этом доме рассказывают довольно странные вещи, — продолжал кучер, словно он и не слышал ее вопроса. — Долгое время он пустовал, и людей, которые сейчас там живут, никто здесь не знает. А несколько дней тому назад, говорят, здесь была страшная стрельба.

“И что из этого? — подумала Глория. — Тот, кто может позволить себе такой дом, должен быть богатым. Не состоятельным, а именно богатым”. Она несколько раз мысленно повторила это слово, наслаждаясь его волнующим звучанием.

— Я подожду здесь, — продолжал кучер, неверно истолковавший ее молчание. — Если через час вы не вернетесь, я уеду, и вы можете забыть меня.

— Но не ждите, что я оплачу вам простой, — насмешливо сказала Глория. — Я не против, можете подождать… э…

— Рональд, — сказал кучер. — Для друзей просто Рон.

Глория кивнула.

— Хорошо, Рон. Один час.

Кучер улыбнулся, ловко вскочил на козлы и щелкнул поводьями. Глория смотрела ему вслед, пока экипаж не отъехал немного вниз по улице и снова не остановился достаточно далеко, чтобы его не было видно из дома, но так, чтобы кучер мог видеть ворота и часть сада за ними.

“Почему бы и нет? — подумала она. — Если не удастся получить здесь место, то Рон, вероятно, был не самым худшим вариантом, чтобы провести с ним время. Пока я не найду себе что-либо получше”.

Она подняла свою сумку, открыла ворота и решительным шагом направилась к дому. Дом и сад — или, скорее уж, маленький парк — были темными, только за одним окном высоко вверху на третьем этаже светился одинокий огонек.

Глория шла медленно и при этом внимательно осматривалась по сторонам. Дом казался старым,

как Рон и говорил, но он был — также, как и сад — очень ухожен. Чувствовалось, что здесь водились деньги. Очень много денег. Это ей понравилось.

Что-то коснулось ее лица.

Глория резко остановилась, испуганно огляделась по сторонам и подняла руку к щеке, к тому месту, где она почувствовала прикосновение. Оно было едва заметным, как мимолетное дуновение ветерка. Может быть, это насекомое, которое в темноте потеряло ориентировку и ударилось о ее щеку.

Девушка нахмурилась, покрепче ухватила свою сумку и двинулась дальше.

Через несколько секунд она почувствовала еще одно прикосновение, немного более сильное, чем в первый раз, и кроме того, ей показалось, что она что-то увидела: маленькую, размытую тень, которая порхала у нее перед лицом и которая мгновенно исчезла, как только она подняла руку и ударила по ней.

Ее сердце забилось чуть-чуть быстрее. На мгновение ее охватил страх, но она тут же подавила его, мысленно обругала себя глупой коровой и, прищурившись, стала всматриваться в темноту. Глорию можно было упрекнуть во многих недостатках, но только не в трусости.

Где-то между нею и тщательно подстриженным кустом рододендрона справа от дорожки что-то двигалось; игра беспокойных маленьких теней, которые беспорядочно метались вверх и вниз.

“Что это было? — подумала она. — Мошки?” Но мошки не толкутся в темноте. Кроме того, она бы их услышала.

Не обращая внимания на предостерегающий внутренний голос, она поставила свою дорожную сумку и осторожно приблизилась к кусту. Тени стали отчетливее, превратились в маленьких серых насекомых, которые толклись как сумасшедшие. Одно из них метнулось в ее сторону, но тут же поспешно отлетело назад, когда она подняла руку и помахала ей. И тут Глория узнала, кто же это.

Моль. Просто рой маленьких, неприметных серых насекомых.

Девушка улыбнулась, покачала головой, удивляясь собственному любопытству и глупости, и пошла назад к тому месту, где оставила свою сумку.

Когда она нагнулась за сумкой, что-то коснулось ее руки. И на этот раз прикосновение причинило ей боль.

Вскрикнув, Глория выпрямилась, увидела порхающее около ее руки серое Нечто и вслепую ударила по нему. Она попала. Маленькое насекомое, кувыркаясь, упало на дорожку.

Глория раздавила его.

Гравий под ее ногой заскрипел, когда она повернула ногу над крошечным насекомым, как будто перемалывая кости.

Ее рука все еще болела. Глория поднесла руку ближе к глазам и попыталась в слабом лунном свете рассмотреть место, куда ее укусила моль, так как это мог быть только укус. Но единственное, что она увидела, это маленькое серое пятнышко на коже, как пыль.

Она с отвращением вытерла руку о юбку, взяла свою сумку и пошла дальше.

К ней подлетела моль, в миллиметре от ее лица свернула в сторону и слегка коснулась ее лба кончиками крыльев.