Легионер
Шрифт:
— Что это?
— А вы почитайте, — усмехнулся албанец.
— «Я, Семенов… даю эту расписку…. Двадцать тысяч евро…» — разбирал не очень-то идеальный почерк Семенова Мазур.
— Теперь вы видите, что ваш подчиненный должен Миловану Крайковичу огромную сумму денег, но это еще не все, — вкрадчиво говорил Казим.
— А что же он еще успел натворить? — хмуро поинтересовался легионер.
— Кроме того, он сдал маршрут движения господина Берзинса Пелагичу.
— Этого не может быть! — сухо сказал Мазур.
— К сожалению, это именно так. Сегодняшние события это прекрасно подтверждают. Соответственно, вы, как его непосредственный начальник, должны и будете отвечать за это перед вашим командованием. Не так ли?
— Допустим.
— Ну, а последствия этого могут быть самыми непредсказуемыми, — тон Казима Хайдари стал жестким и деловым. — Дело может вполне дойти до трибунала. Да-да, именно так. А как вы докажете, что ко всему этому непричастны? К тому же Семенов — ваш земляк, русский. Да, очень неприятное дело, скользкое…
Мазур молчал.
— Если мы не договоримся, — продолжал Хайдари, — то потом Андрея Семенова мои люди найдут среди убитых сербских боевиков, в их форме. Вы хотите отвечать за то, что ваш подчиненный перебежал в бандформирование Пелагича? Что скажете?
— Пока я только вас слушаю. И не более. — Весь вид Мазура был «непробиваемым».
— Я понимаю, что все это для вас очень неожиданно. Но неужели вы не хотите спасти вашего товарища? Тем более что у меня есть кое-какие дополнительные материалы.
Вытащив КПК, Хайдари продемонстрировал запись. На ней Мишель увидел связанного Андрея Семенова, понурого и жалкого. На щеках офицера заиграли желваки.
— А вот и еще документ, — Хайдари положил перед Мазуром бумажку, — не оригинал, всего лишь ксерокопия, но вы-то узнаете почерк вашего товарища, не правда ли?
Это была расписка тамбовца, написанная им после того, как в карточной игре счастье не пожелало ему улыбнуться.
— Чего вы хотите? — поинтересовался легионер.
— Нас интересует генератор. Вы же человек военный, с большим боевым опытом… — Хайдари улыбнулся, показывая, как он ценит боевые качества Мазура. — Мы люди деловые, так что — без обиняков. Мы провоцируем конфликт, микроавтобус под вашей охраной выезжает на место… Вы каким-нибудь образом отвлекаете оператора. Остальное, как говорится, дело техники: неожиданное нападение, например. И уж тогда вы получаете и Андрея Семенова, и все его бумаги. А генератор будет списан в боевые потери. По-моему, очень даже неплохой вариант, а?
Мазур потер виски. Ситуация и вправду выглядела безвыходной. Тупик…
— Я прошу об отсрочке.
— А сколько вам нужно времени? — пошевелился Казим Хайдари в кресле. — У нас его очень мало…
— Много не займу — всего лишь до завтра.
— Хорошо, — любезно согласился албанец. — Думаю, что мы решим все наши вопросы и расстанемся друзьями.
— А где будет конфликт? — как бы между прочим задал вопрос Мазур.
— Есть вещи, о которых я не могу говорить заранее, — ответил Казим. — Все в свое время.
Глава 29
— Внучка, подай воды, — негромко сказал старик.
Девушка, привстав, взяла кувшин и наклонила его, наполняя кружку. Прозрачная ключевая вода наполнила чашку. Мирел не спеша, мелкими глотками принялся пить.
Над горной фермой опустился вечер. Небо усыпали сотни звезд. Нигде вечернее небо не бывает таким красивым, как в горах. Здесь обычно кажется, что звездный ковер совсем близко — протяни руку, и тебе в ладонь упадет одна из больших холодных звезд. Но жителям фермы на этот раз было не до романтики. Наступивший вечер никаких особенно радостных событий им, к сожалению, не принес.
Крестьяне, живущие в невероятно красивых местах, часто не замечают этой красоты. То, что служит источником вдохновения для поэтов, художников и людей других творческих профессий, оставляет местных жителей равнодушными. Рожденные здесь, они ощущают всю эту красоту как привычную, обычную вещь. Они здесь живут и работают. И часто банальная причина в виде постоянной, каждодневной работы не дает ни времени, ни возможности задуматься, оценить со стороны все то великолепие, которое рядом с ними. Все то, что заставляет людей издалека приезжать и любоваться этими красотами. Так было и здесь, на маленькой ферме в горах.
Вечер продолжался. Охранники, вернувшись после усмирения пленников в подвале, продолжили пьянку, требуя еще вина и закусок. В конце концов, утомив жителей дома и утомившись сами, они пожелали отдохнуть. Выбора у Мирела и Ледины не было. Хорошо было хотя бы то, что эти двое пьянчуг не приставали к девушке, ограничиваясь лишь замечаниями по ее поводу. Нежданные гости, опорожнив несколько больших кувшинов, громко храпели, заняв хозяйские кровати. Культурой они явно перегружены не были — албанцы завалились на простыни, не снимая грязной одежды, с оружием в руках. Единственным их достижением было только то, что они все-таки удосужились снять ботинки, и теперь запах давно не мытых ног наполнял помещение.
— Ну что, теперь ты видишь, внучка, что от войны никому легче не становится — ни албанцам, ни сербам? — горько усмехнувшись, покачал головой старик.
Ледина ничего не ответила, но было видно, что последние события заставляли ее задумываться о многом.
— Я пойду на ферму, — сказала она, поднимаясь. — Посмотрю, что там делается.
— Возьми с собой мальчика. Иди, Богдан.
— А ты, дедушка? — спросил мальчик.
— Идите, я пока здесь побуду. А то ведь, чего доброго, они и дом могут спалить в таком состоянии.
Мальчик с Лединой вышли во двор. Старик закурил. Сумрачным взглядом он смотрел на стол, заваленный объедками после пиршества «гостей», на спавших боевиков. Ничего, кроме отвращения, они у него не вызывали. Белоснежная перед этим постель была безжалостно замазана грязными ногами. Один из них, простонав во сне, перевернулся на другой бок. Звякнул автомат, который он прижимал к себе.
Видавшему виды старику все это напоминало далекие картины событий Второй мировой. Тогда была точно такая же картина. Сразу несколько держав поочередно объявляли себя защитниками и освободителями этих земель. И каждый из них, прикрываясь красивыми словами, лил кровь, грабил и жег. И вот ситуация повторялась.