Легионеры
Шрифт:
Да, про ухо: на тренировке схватился Булат с более взрослым борцом. Противнику Булата удалось взять его голову в замок. Булат терпел, неожиданно для соперника сделал резкое движение, чтобы выскользнуть из захвата – левое ухо пронзила острая боль. Булат вскрикнул, багрового цвета левое ухо стояло торчком – сломались хрящи. «Ничего, заживёт. Вот теперь, Булат, ты выглядишь как настоящий мужчина, а не какой-то там кузнечик», – сказал Салах.
Исмаил гордился успехами сына в борьбе, но не хвалил. Брал у сына очередную медаль за победу в борцовском турнире и вешал на стену молча. Это и была самая большая похвала отца. Он воспитывал
Последние годы в посёлке часто можно было встретить мужчин в камуфляже с автоматами. Они распространяли ваххабитскую литературу, говорили о свободе и независимости Ичкерии. Приходили в школьный спортзал, организовывали стрельбища. Ребятам льстило внимание бородатых вооружённых мужчин; для мальчишек подержать в руках «Калашников» – это круто, а пострелять – вообще запредел. Матери волновались. Недоглядишь, и завтра твой сын с оружием бегает по «зелёнке».
Отец Булата приветствовал независимость Чечни, но к ваххабитским учениям относился настороженно. Не отвергал, но и не принимал – следовал традиционному исламу.
Из Грозного ползли разноречивые слухи. Прошёл общенациональный конгресс чеченского народа. Шла междоусобица внутри республики, провозгласившей независимость. У Булата всё перепуталось в голове – кто хороший, кто плохой? Отец обсуждал с сельчанами политику и будущее Чечни, но никогда не говорил об этом с Булатом. Он вообще напрямую почти никогда не говорил с сыном, действовал через мать Булата. Булат хотел бы задать отцу вопросы, но молчал. Знал, что отец не одобрит.
В посёлке обстановка становилась небезопасной, мать велела Булату и Камилле никуда, кроме школы, не ходить. В Грозном и по всей Чечне начались боевые действия. Исмаил вступил в добровольное вооружённое формирование по охране посёлка.
В школе наступили новогодние каникулы, но было ясно, что школу не откроют, пока не закончится война. Салах ушёл защищать Грозный – спортзал в школе закрыли. Булат сидел дома, помогал матери по хозяйству, умирал со скуки. Решил вступить в ополчение. Только завёл разговор с отцом, тот жёстко посмотрел на сына, резко вскинул руку – на том разговор и закончился.
Прошла ещё неделя. Новости отовсюду были одна хуже другой. Мать начала паковать вещи. Наказала Камилле и Булату взять самое необходимое.
Ближе к полудню за ними приехала большая иномарка – джип. Булату и сестре было велено грузиться. Прощание было коротким. Отец обнял и поцеловал Камиллу. Крепко, как никогда, обнял Булата: «Помни, ты теперь в семье главный. Ты в ответе за мать, за сестру. Береги их». Булат не помнил, когда отец последний раз его обнимал, но знал – отец любит его, просто сдержан в своих чувствах.
Булат с сестрой сели в машину; через залепленные грязью автомобильные стёкла смотрели на прощающихся родителей; на дом, где родились и выросли, не допуская мысли, что уезжают навсегда.
Мать плакала. Прильнула к отцу, положив голову ему на грудь… замерла, потом отстранилась, заглянула Исмаилу в глаза, как бы запоминая его, повернулась и, опустив голову, пошла к машине.
Приехали в Пятигорск. Остановились у двоюродной сестры Исмаила Малкан. У тёти Малкан своих трое – годовалый сын и две дочери младших классов, муж на заработках в России. Теснились – мать с Камиллой в проходной комнате, Булат
Камилла решила поступить в торговый техникум. Булат пошёл в школу. Учиться было трудно, требования выше и программа сложнее, чем в Шатое. Булата хотели перевести из восьмого в седьмой, а ему по возрасту в девятом пора быть. Мать отстояла, наняла Булату репетиторов. Отличником он не стал, но и двоек, как в начале, не получал. Любимым уроком у Булата была физкультура – играли в волейбол и баскетбол. Рост у него для этих видов спорта подходящий, а мастерства недостаточно. В баскетболе он был по-настоящему опасен, нёсся на соперников, порой сметая их со своего пути. Из-за его фолов команда теряла очки. Ребята, может, и хотели бы упрекнуть Булата, но стоило им бросить взгляд на его искалеченное ухо, как желание сделать замечание отпадало само собой. Булат в команду – играть за школу на городских соревнованиях – не напрашивался. Пусть с мячиками прыгают те, у кого это получается. Борьба – его призвание. В поисках секции по борьбе он случайно наткнулся на большой баннер с изображением двух бойцов: один бил ногой, а другой ставил блок и отвечал ударом кулака, и надпись «Клуб Кавказ – боевые единоборства». Пройти мимо такого Булат не мог, зашёл посмотреть и с того дня стал регулярно посещать занятия.
Закончился учебный год. Наступили каникулы. Булата перевели в девятый класс. Отца не было с ними уже полгода, вести от него приходили, но не часто.
В последнем письме отец писал, что его сестра Бата приедет с семьёй в Пятигорск. Из письма было не понятно – вся семья едет или нет. Где они планируют остановиться? Сроки приезда тоже указаны не были, и едет ли Сахид – муж Баты с ними? Как всегда, письмо Исмаила было коротким и оставляло больше вопросов, чем ответов. Булат обрадовался новости – значит, он увидит Зарину, самую красивую девушку Шатоя.
За эти полгода Булат полюбил Пятигорск. Он бросал свой взгляд на заснеженные вершины Бештау, напоминающие ему родные горы, видами которых он любовался, когда с отцом ходил на охоту. Ему нравилось взбираться на Машук и вприпрыжку спускаться с него, перескакивая через препятствия из камней и ухабов, рискуя свернуть себе шею. Любил, минуя сквер Анджиевского, выйти на бульвар и прогуляться до «Цветника», затем подняться на Горячую горку к бронзовому Орлу. Кафешки, туристы, яркие цветы на клумбах – совсем другая жизнь! Любил спускаться в парк им. Кирова к озеру; прогуливаясь, не мог отвести взгляда от симпатичных смеющихся девушек. Чувствовал неловкость – ведь он любит Зарину. Ну почему его глаза сами таращатся на них?
Ему нравились конские каштаны, их аромат, он брал в руки тяжёлые колючие зелёные плоды, понюхав и повертев в руках, примечал мишень и швырял в неё. Недалеко от их дома рос тутовник. С ловкостью акробата Булат залезал на дерево за ягодами, очень быстро его руки и лицо становились тёмно-фиолетовыми. «Опять перемазался, футболки не отстирываются», – укоряла мать.
Жизнь текла размеренно, Булат проживал её легко, не задумываясь и не загадывая далеко наперёд. Каждая клетка его молодого сильного организма вибрировала от ощущения радости и восторга самого существования.