Легионы - вперед!
Шрифт:
— Стыдитесь, римляне! — негромко сказал старый консул. — Что я здесь слышу? Снисхождение, покорность… Вы готовы молить о милости варваров, но не готовы сражаться с ними. Так ли вели себя наши предки?
— Что наши предки? — перебил Паоний. — Дела давно минувших дней нам никак не помогут. Сколько бы раз мы не повторяли высоких слов, армия, способная справиться с готами, от этого не появится. А значит, нечего зря тратить время, нужно решить, кто отправится к Эвриху. Надо отправить богатые дары и попытаться упросить его не трогать Арелат. Вот все, что мы можем сделать. Разве не так, Полемий? Разве это не единственное, что можем мы сделать для защиты жизней и достояния римских граждан?
— Раньше так бы и было, — медленно ответил Полемий. — Теперь — не так.
— И что же изменилось?
— У нас появилась надежда. — Полемий заметно волновался. Как всегда в такие минуты, на его лице выступили красные пятна. — Вы знаете, что в город прибыли послы Антемия. Но еще не знаете, что они рассказали мне. А между тем, я получил сообщение о сражениях в Италии. Рицимер и Гундобад разбиты наголову. Власть императора вновь крепка, влияние варваров полностью уничтожено. Рим помнит о нас и отправляет помощь.
Сенаторы заговорили все разом. Новость бурно обсуждали.
— Если Рицимер с Гундобадом разбиты, что за армия может быть у Антемия? — выкрикнул кто-то из сенаторов.
— Как Антемий разбил их?! — вторили ему сразу несколько голосов. — Все-таки пришли войска с Востока? Из Иллирии? Далмации?
Полемию пришлось несколько раз призвать коллег к порядку, пока в Курии вновь не установилось относительное спокойствие.
— В то, что я скажу трудно поверить. Но сразу несколько уважаемых мужей подтверждают это. В Италии случилось невероятное чудо. Под стены Рима явилась армия древней Республики. Семь легионов Марка Лициния Красса, сгинувшие в Парфии пять веков назад, пришли на помощь Антемию. Это они разбили варваров. У Рима снова есть армия, пятьдесят тысяч римских воинов идут сейчас в Галлию, готовые выступить против готов. Это звучит невероятно, но это так…
Нескоро Сенат смог возобновить заседание. Каждый хотел говорить. Полемию стоило немалых трудов убедить сенаторов, что это не шутка. Предвидя, что немногие будут готовы поверить ему, он пригласил в Курию прибывших из Рима послов. Среди них было несколько известных сенаторов, церковных иерархов — все люди весьма уважаемые. Только выслушав их слова и заверения, Сенат поверил в реальность происходящего, и Полемий смог внести свое предложение.
— Теперь у нас есть надежда, — говорил он. — Пробил час решающей битвы. И в этот час мы должны быть готовы положить наши жизни и достояние во имя спасения Отечества. Арелат стоит на пути Эвриха, наши стены закрывают готам путь к сердцу Галлии. И эти стены должны устоять, пока не подойдут легионы Красса. Поэтому, властью префекта, я объявляю сбор ополчения. Готы идут сюда в надежде, что мы приползем к ним на брюхе, умоляя пощадить город. Они идут грабить и убивать, презирая римлян, забывших, как защищать родные очаги. Но пусть знает каждый, пусть знают готы и пусть знает Эврих — мы не просим пощады. Галлия будет сражаться!
Давным-давно Курия не слышала таких речей. Сенаторы внимали каждому слову, когда звенящий голос префекта зачитывал постановление, которое вскоре должно было прозвучать на площадях Арелата, в городках, деревнях и на виллах, дойдя до каждого гражданина римской Галлии.
— Все, способные держать оружие…
Совершив первый дневной переход, армия Красса разбила лагерь вблизи Фалерий. В эту ночь Фульциний особенно остро ощутил потерю друзей. Их палатка была непривычно пуста, они делили ее с Сальвием. Не было обычных разговоров и суеты, дружеских пререканий, кому где спать. Обычно тесная, палатка казалась слишком просторной для двоих.
Галл остался лежать в лазарете в Риме. Он выжил, но все еще не мог держать даже ложку, не то что вставать. Фульциний навестил его перед самым походом и долго сидел у его ложа. Галл молча смотрел в потолок, не в силах выговорить ни слова. Неприятно было видеть этого сильного бойца и ловкого разведчика таким беспомощным. На прощание Фульциний протянул ему руку, и Галл слабо сжал его пальцы.
Марк не успел еще набрать новых солдат в свой отряд, бессознательно оттягивая этот момент. К старым своим товарищам он уже привык и не мог представить, как он будет командовать новыми, тем более что в разведчики не годился кто попало. Но впереди была война, отряд нужно восстановить, и за время похода он собирался присмотреться к галлам, отобрав самых способных.
К боли потерь примешивались и постоянные мысли о Ливии. Он так и не увидел ее за все дни, проведенные в Риме. Что она сейчас делала? Где была? Этого Марк не знал и не уставал корить себя за то, что так и не сказал ей хоть пары слов на прощание. Впрочем, стоило ли это делать? Ливия, вероятно, уже забыла его, ведь она тоже не делала попыток встретиться.
В эту ночь он не сдержался и напился с Сальвием, поклявшись себе, что это в первый и последний раз за время похода. Однако вино не принесло облегчения, попойка получилась какой-то тягостной, и утреннее похмелье дало о себе знать. Во рту было мерзко, голова гудела, все вокруг вызывало раздражение. Особенно подозрительно бодрый Сальвий.
Фульциний пил воду, хмуро поглядывая на него, когда полог палатки вдруг распахнулся. Подняв голову, Фульциний немедленно вскочил на ноги, от неожиданности опрокинув флягу. В палатку вошла Ливия. Они стояли друг напротив друга и молчали. От неожиданности все слова куда-то улетучились. Марк только проклинал про себя вчерашнюю слабость, из-за которой он предстал перед ней в таком виде. В одной тунике, глаза дикие, да еще и трехдневная щетина на подбородке. Из оцепенения его вывел Сальвий.
— Пойду-ка я… хм… Лошадей проверю! — сказал он и, протиснувшись мимо девушки, выскользнул из палатки.
— Привет тебе, Ливия, — выдавил Фульциний. — Что ты здесь делаешь? Я не ожидал…
— Я сбежала из Рима. И искала тебя.
Марк видел, что она одета так же, как и в тот день, когда они встретились там, в Карсулах. Мужская одежда и короткие волосы, однако, совершенно не портили ее красоты.
— Зачем? — спросил Марк и тут же подумал, что ничего глупее спросить не мог.
Она заговорила сбивчиво.
— Ты спас меня, а я так и не поблагодарила тебя. Ты тогда спас всех нас. Если бы не ты… И в Риме я не могла оставаться. Отец Феликс отвез меня в дом дяди, но дяди не было, и все эти дни я оставалась с тетушкой, а она… В общем, я не хочу сидеть в доме и ждать, когда снова придут варвары, как было у нас в Перузии. Я хочу мстить варварам за отца, за маму и братьев. Хочу уметь сражаться, как ты. Чтобы ни один варвар больше не смел прикоснуться ко мне.
— Сражаться? Но ты же девушка…
— Ну и что?! Там, в обители, я осталась с тобой, и ты не прогнал меня! Ты знаешь — я не трусиха. И я была не хуже твоих солдат! Когда варвары ворвались в наш дом, все тряслись от страха. Никто не пытался сопротивляться. И они убили всех. И сейчас все вокруг говорят: «Война — не дело римлян, меч носить девушке не пристало». Я их всех ненавижу! Ненавижу покорных овец! Ненавижу их трусливого рабского бога, который отнял у римлян гордость! Когда я узнала, откуда пришли вы… Кто вы… Кто ты… Воины Рима из древних легенд — и вы готовы сражаться. Я хочу принять твою веру. Я хочу быть с тобой…