Легкие шаги
Шрифт:
И он поехал в Институт Вечного Льда.
Это была уже не зима, когда Тулупов чувствовал себя в своей тарелке, но еще и не лето, когда он чувствовал себя не в своей. Приближалась весна, и хотя он погрустнел, помрачнел, но крепкий бесформенный нос еще бодро торчал картошкой между розовых щек.
– - Не может быть! Нашлась!
– - так же, как дядя Костя, закричал он.
– - Какое счастье! Где она?
– - Дома.
– - Как дома? Надо немедленно отправить ее в холодильник.
– - Вы понимаете, -- волнуясь, сказал дядя Костя, -- она говорит,
Тулупов обиделся.
– - Что значит -- скука?
– - холодно спросил он.
– - У нас лучшие холодильники в мире. Свежая курица сохраняет свежесть в течение пятнадцати лет.
Дядя Костя хотел сказать: "То курица", но вовремя удержался.
– - В таком случае извините, -- сказал Тулупов (он становился все холоднее), -- ничем не могу помочь.
Дядя Костя замолчал. Все у него разъехалось от огорчения. Глаза уже смотрели в разные стороны, а ноги, даром что он сидел, стали заходить одна за другую. Тулупов посмотрел на него и смягчился.
– - Ладно, куда ни шло, -- вдруг сказал он.
– - Поехали.
– - Куда?
– - В Министерство. Не думайте, что из-за вашей Настеньки. Они там такое напутали с мартовскими метелями, что сам черт голову сломит.
Что случилось с мартовскими метелями, этого дядя Костя так и не понял, хотя Тулупов дорогой старался объяснить ему, что к ним нужен умелый подход, а в Министерстве считают, что они должны начинаться только с ведома и согласия начальства.
Очевидно, именно об этом шел громкий разговор, доносившийся из-за двери кабинета министра, -- дядя Костя ждал Тулупова в приемной. Потом послышался смех, и еще через несколько минут Тулупов вышел в приемную с подписанным приказом. Вот он:
"Пункт 1. Разрешаю с 1-го апреля 1970 года считать Снегурочку, сбежавшую из Института Вечного Льда, самой обыкновенной девочкой без особых примет.
Пункт 2. Имя, отчество, фамилия: Снежкова Анастасия Павловна. Время и место рождения: поселок Немухин, 1970 год.
Социальное положение: служащая.
Отношение к воинской повинности: не подлежит".
– - А почему Снежкова?
– - спросил дядя Костя.
– - Их всех выписывают Снежковыми. Ну, а как еще? Снегурочкина? Если ей не понравится, переделаем. Но ведь она же все равно со временем замуж выйдет.
– - А почему служащая?
– - Поправим, если хотите. Домашняя хозяйка?
– - Нет уж, пускай служащая. А почему Павловна?
– - Это я виноват, -- немного смутившись, ответил Тулупов.
– Но ведь, в сущности, они все мои дети. Другое нехорошо.
– - А именно?
– - Долго объяснять. Пошли к секретарю, может быть, он не заметит.
Но секретарь заметил, даром что он был в снеговых очках. Внимательно прочитав приказ, он вернул его Тулупову.
– - Не выйдет, -- холодно сказал он.
– - Почему? Ведь министр подписал.
– - Да. Очевидно, забыл, что Снежные Красавицы еще не цветут.
– - Ничего не понимаю. Объясните, пожалуйста, -- попросил дядя Костя.
– - Да что там, чиновники проклятые, -- отводя
– - Вы понимаете, к таким приказам вместо печати прикалывается веточка Снежной Красавицы. А сейчас середина марта, и она еще не цветет. Послушайте, а может быть, веточку можно нарисовать?
– - повернувшись к секретарю, попросил он.
– - У меня в институте один парень рисует что твой Репин. Как живая будет.
– - Вы же на основании этого приказа будете метрику хлопотать?
– - Да.
– - Ну вот. Милиция не позволит.
Секретарь снял очки, зажмурился от света и поманил Тулупова поближе. У него был симпатичный взгляд, и сразу стало ясно, что снеговые очки он носит просто для приличия.
– - Попробуйте наведаться к Башлыкову, -- оглянувшись по сторонам, тихо сказал он.
– - Он всю жизнь возится со снежными деревьями. Может быть, он вам поможет.
– - Какой Башлыков?
– - Из Отдела Узоров на Оконном Стекле.
– - Он же на пенсии.
– - Вот об этом с ним как раз не стоит разговаривать, -улыбнувшись, сказал секретарь.
– - О чем угодно, кроме пенсии. А то вы получите не снежное дерево, а фиговое. Вообще к нему стоит заглянуть, у него сад прекрасный.
Он надел снеговые очки и, чтобы все его пугались, свирепо выдвинул нижнюю челюсть.
– - Понятно, -- сказал Тулупов.
– - Пошли.
Тут произошли два события одинаково важных. Во-первых, выходя из Министерства, дядя Костя оступился и сильно подвернул левую ногу. Во-вторых, случилось то, чего никто не ожидал, кроме Тулупова, утверждавшего, что в Министерстве напутали с мартовскими метелями: по радио сообщили, что завтра начнется сильный шквал. О шквалах обычно не сообщают, а тут не только сообщили, но и посоветовали: птицам сидеть по гнездам, а милиционерам привязать к ногам что-нибудь тяжелое, потому что они, как известно, не могут уйти с поста даже в самую плохую погоду.
Пока дядя Костя хлопотал о Настеньке, Петька читал ей "Таинственный остров". Слушая, она штопала что-нибудь или шила. В интересных местах она поднимала глаза, взмахивала ресницами, и у Петьки -- ух!
– - с размаху куда-то ухало сердце.
Они ходили в магазины, и на солнечной стороне Петька держал над Настенькой китайский зонтик. Она говорила: "Петенька, я сама", но держал всетаки он -- просто потому, что это было приятно.
Они разговаривали. Настенька рассказала ему свой сон, и Петька сказал, что ей еще повезло: он лично никогда не видит снов.
– - Но, с научной точки зрения, -- объяснил он, -- люди, которые видят сны, почти ничем не отличаются от людей, которые их не видят.
Потом Настенька рассказала о Пекаре, как он заботится о ней, не топит в ее комнате, а по вечерам заставляет принимать ледяную ванну.
– - Главное, чтобы душа была горячая, -- говорил он, -- а прочее -- кино. Вот ты вроде прохладная, а от тебя в доме тепло. В чем же дело?
Когда он хотел похвалить что-нибудь, он говорил: "Рояль". "Ух, я сегодня кренделя выдал! Рояль!"