Легко ли стать королевой?
Шрифт:
— Как же ты будешь возвращаться домой? — спросила я Милу, которая во дворце ночевала редко, её муж предпочитал видеть жену в загородном доме и знать, что она там даже в его отсутствие.
— Граф выделил мне охрану, — ответила собеседница. — Теперь ведётся расследование, поэтому фрейлинам настоятельно не рекомендуется покидать дворец без охраны.
— Спасибо за новости, — ответила я, после чего Мила вновь принялась рассказывать о реакции придворных на сегодняшнее происшествие.
— Через час официальная встреча делегации из Яроузы. Его величество очень обеспокоен, ведь так получилось, что
— Нежно? — вместе переспросили мы с принцессой, что меня взбесило.
В моём голосе слышалась едва прикрытая заинтересованность, а вот в голосе принцессы — толика раздражения. Неужели ревнует? Значит, это у нас взаимно.
— Нежно-нежно, — подмигнула мне Мила. — Только, Ари, ты же понимаешь...
— Не нужно читать мне нотации, — совсем невежливо оборвала я речь приятельницы, и фрейлина, поджав губы, вышла из комнаты.
— Зря ты так грубо. Она же не со зла...
— Ваше высочество, вы тоже собираетесь поучать меня? – равнодушно спросила я, и принцесса резко замолчала.
Разговор никто не решался начинать. Внутри меня клокотала ярость, смешанная с обидой. Я никогда не претендовала на роль пассивной доброй красавицы, которую берёт в жены принц. Хотя иногда так хотелось поверить в сказку...
Спустя два часа зашёл господин Луфин, проверив грязевую маску на двух несчастных барышнях. Убедившись, что опухоль спала, он по очереди отправил нас в душ. Первой пошла принцесса, и за ней гуськом ступила её камеристка с вещами в руках. Диди тоже стояла за дверью в приёмной.
— Леди Аробелла, я позволил себе выбросить ваши ночные рубашки, но, знаете, что в этом во всем странно... — начал разговор лекарь, когда принцесса скрылась в ванной комнате. На мне сейчас был халат, который надел на меня целитель сразу же после нанесения маски. — Сорочка её высочества была накрахмалена фруктовым сахаром. Не находите это странным?
— Мало ли, какие враги у принцессы во дворце? — пожала плечами я. — Вы же видели, что я сама пострадала.
— Именно поэтому я пущу дело на самотек, — чуть поморщившись, ответил мужчина.
Вновь! Вновь прощают! Почему?! Душевно мне было бы легче, если бы меня оскорбили, накричали, но не вот так... снисходительно простили, словно нашкодил маленький ребёнок. Такое отношение не только раздражало, но и вызывало приступ самобичевания.
В комнату я возвращалась в дурном настроении. Ничего не радовало. Особенно вспоминался голос Амелинды, когда она ревновала своего телохранителя. Она считает, что он её? Не может сделать выбор между долгом и любовью? А могу ли этот выбор сделать я? И если сделаю, не оступлюсь ли? Отказавшись от короля, я получу призрачную надежду на счастливую жизнь с Тэном, но вот ниточка,
Ужин мне принесли в комнату. Диди, поставив поднос на столик в гостиной, отошла на шаг, после чего достала серый конверт и протянула его мне.
— Госпожа, вам письмо.
— От кого? — спросила я, принимая в руки конверт. Имени ни адресата, ни адресанта указано не было.
— Человек за воротами просил передать госпоже Аробелле. Сказал, от подруги, — ответила камеристка, и я кивнула в ответ.
— Можешь идти.
Девушка бесшумно покинула мои покои, оставив меня в одиночестве. Я отложила письмо и принялась за еду, изредка поглядывая на конверт. Выпив только чаю (сладкое на ночь вредно, хоть на блюдечке и был кусочек пирога с эклерами), я все-таки решила проверить содержание сообщения. Строчки бежали прямо по конверту, стоило только его развернуть.
"Дорогая Аробелла! Слезно прошу приехать! Это касается проблемы, в суть которой мы посвящены обе.
Я буду ждать завтрашнего утра с надеждой.
Эмелит".
Вздохнув, я отложила письмо в сторону. Вот правду говорят: дай палец – руку по локоть откусят. Не стоило вообще оказывать помощь, но во всем виновата моя мимолетная слабость. Жалость к маленькому ребёнку. Он не вправе отвечать за ошибки родителей. Может быть, большей гуманностью была бы смерть, чем постоянное питание лекарствами?
В любом случае, это не мне решать, но завтрашняя помощь будет последняя, которую я готова оказать. Я не согласна каждую неделю наведываться в самый бедный и опасный район столицы.
Опасный! Нам же запретили без сопровождения выезжать из дворца. То есть придется кого-то ещё, кроме кучера, посвятить в цель своей поездки. Но у меня нет знакомых воинов, кроме одного...
Нет-нет-нет, только не он! Попросить его об услуге мне гордость не позволит.
Так ли важна гордость, если на кону стоит жизнь ребёнка? Конечно, важна! Это же моя гордость!
И все равно появится причина поговорить с ним, провести больше времени вместе... О, богиня, что ты сотворила с моими мыслями? Неужели я должна искать точки соприкосновения для нахождения встреч с каким-то телохранителем? Это со мной должны искать поводы для встреч, но никак не наоборот!
Через час бессмысленных метаний я вышла из своей комнаты с четкой целью и единственным вопросом в голове: "Что я творю?!". Но ноги не подвластны голове, они несли меня в сторону гостевого крыла, где разместили Амелинду Оргонскую.
У двери покоев телохранителя под взглядами стражников я застыла в нерешительности, рука зависла в паре сантиметров от двери. Почему-то воображение подкинуло картинку с голым мужчиной в одном набедренном полотенце со стекающими по груди каплями влаги.
Испугалась я этого или сильно захотела? Сложно ответить на этот вопрос, но данная картина остановила меня от решительных действий. Что в этом случае сказать? Как не впасть в ступор и не показать своего смущения? Как просто не залюбоваться? Да с чего я, вообще, решила, что именно так и произойдёт?!