Легкомысленная невеста
Шрифт:
— Старина Блеари? Хотел бы я это увидеть! — насмешливо воскликнул Лукас. — Хотя я слыхал, что он с трудом встает с постели без посторонней помощи, а самые дальние его путешествия — из Стерлинга в Эдинбург и обратно.
— Совершенно верно, — согласился Хью. — Но Арчи устраивает турнир, а также состязание в замке Трив в честь третьей годовщины восшествия на трон Стюартов. Так что слухи вполне могут быть оправданными. Король любит, когда ему поют хвалу.
— Да уж, конечно, — вымолвил Лукас. — Посмотрим. Вы хотели, чтобы я что-то сделал?
— Только чтобы ты смотрел и слушал все, что говорят. И еще должен предупредить тебя, что наша девочка теперь носит с собой кинжал.
— Вы имеете в виду Герду? — удивился Лукас.
— Наша девочка, — выразительно повторил Хью.
— Но как же вы это допустили? Она может порезаться кинжалом, девчонки же не умеют пользоваться оружием.
— Малыш Гилли учил ее метать кинжал, — объяснил Хью. — Она способная ученица, но ей нужно еще тренироваться, прежде чем она научится с одного раза попадать в цель. Кстати, не помешает, чтобы некоторые мужланы из нашей компании прослышали о том, что у нее есть кинжал, и узнали бы, что она умеет им пользоваться.
— Надеюсь, что так оно и есть, но что-то не верится, что у нее это получается достаточно хорошо, — заметил Лукас.
— Но у нее есть и другие защитники, — сказал Хью. — Я хочу, чтобы она имела при себе кинжал — это заставит их постоянно следить за ней.
— Тогда, боюсь, нам придется задержаться тут подольше, — вздохнул Лукас.
— Да, именно так, — кивнул Хью. — В настоящее время она полна решимости остаться с менестрелями. Более того, я уверен, что мы наткнемся на серьезное противостояние, если вздумаем увезти ее отсюда против ее воли.
— Стало быть, вы разработали еще какой-то план, сэр? — полюбопытствовал Лукас.
— Угу. Не то чтобы он был очень надежный, — сказал Хью, — но я все же надеюсь уговорить девочку, не превращаясь в ее врага. Думаю, совсем скоро мы с ней станем друзьями.
— Неплохо бы, — глубокомысленно заметил Лукас.
Помогая Пег раскладывать хлеб по корзинам, Дженни внимательно наблюдала за окружающими, спрашивая себя, не может ли кто-то из них готовить заваруху против Арчи Мрачного. Раздумывала она и над тем, мог ли сэр Хью оказаться прав, когда убеждал ее, что в Триве бродячие артисты собираются всего лишь устроить представление для лорда Галлоуэя и, возможно, самого короля.
Что-то было не так, в этом Дженни не сомневалась, только никак не могла понять, что именно. Она рассказала сэру Хью все, что смогла вспомнить, но все же воспоминания о том сне были куда более зловещими, чем пересказ.
Хью не сказал ей ничего такого, против чего она могла бы возразить; более того, это ведь он предположил, что в ее сон проник чей-то разговор наяву. Когда Дженни проснулась, она помнила все до последнего слова, и, несмотря на то что сама говорила о природе снов, этот разговор не забылся.
Тут Весельчак жестом пригласил ее к столу. Свободным оказалось место между сэром Хью и Гилли. Маленький шут помахал ей и похлопал по скамье.
— Хьюго сказал мне, что ты тренировалась, — проговорил он, когда Дженни, приподняв юбки, перешагивала через скамью, чтобы сесть. — Ты три раза из шести поразила цель, — добавил он.
— Да, но я предпочла бы попадать в нее шесть раз из шести, — заметила Дженни.
— Имей терпение! Ты гораздо более меткая, чем многие другие.
— Ты говоришь о женщинах?
— Я говорю обо всех, — ответил Гилли с усмешкой.
Гок наклонился над столом.
— Только не вздумай жонглировать кинжалами, Дженни, детка, — взмолился он. — Нам не выдержать состязания с тобой.
— Слушайте меня все! — обратился к ним сидевший во главе стола Весельчак. — Сегодня вечером мы даем представление на базарной площади. Мы ждем огромную толпу зрителей и надеемся, что в Течение всей недели они захотят снова и снова видеть нас. Вы готовы показать им хорошее представление?
— Да! — закричали все.
— Отлично, потому что у меня есть некоторые соображения насчет пьес, которые мы покажем публике. Мы уже давно не играли «Жену трубадура», а я считаю, что жителям Дамфриса эта вещь понравится. С другой стороны, в последнее время мы очень часто показывали публике «Нечестивого брата», но мне кажется, эта пьеса утратила свою новизну. Более того, мне пришло в голову, что теперь у нас есть Хьюго, который способен разговаривать разными голосами, так что мы можем освежить «Трубадура» чем-то новеньким. Что скажете на это?
Все одобрительно загудели, заметила Дженни. Все, кроме самого Хью.
— Вот что я скажу на это, сэр, — промолвил он. — Я не актер.
— Не говори ерунды, друг, — возразил Весельчак. — А как, по-твоему, можно назвать твои выступления, если не исполнением роли? Любой трубадур может рассказывать сказки или петь, а ты умеешь и то и другое. Ничуть не сомневаюсь в том, что, порепетировав совсем немного, ты без труда исполнишь роли самых забавных персонажей. А наша Герда много раз играла жену, так что она поможет тебе.
Толстушка Герда заулыбалась Хью. Увидев его помрачневшее лицо, Дженни едва не расхохоталась. Наклонившись к нему, она сказала с притворной серьезностью:
— Уверена, что вы станете ей отличным мужем, сэр.
— Ты знаешь эту пьесу? — спросил он.
— Нет. — Дженни повернулась к Гилли. — А о чем пьеса?
— Ха! Да так, это забавная пьеска о трубадуре, который волочится за каждой юбкой, а затем женится по очереди на всех, кому пришелся по нраву. И все лишь для того, чтобы потом проклинать день, когда это случилось. В пьесе много характерных ролей, но обычно ее играют лишь четверо актеров. Герда и Кэт сыграют женские роли, Хьюго выступит в роли отца Герды, а я, надеюсь, буду Трубадуром.