Лёха

Берг Николай

Боец Семенов.

Неприятное открытие Семенов сделал случайно, когда решил на всякий случай проверить — чем это он занимался, переснаряжая всю ночь пулеметные магазины. Сначала сам не понял, позвал Лёху, который — и тут надо отдать этому городскому потомку должное — старательно проверил вездеход и в общем, порадовал Семенова ответственным подходом к делу.

— Вот глянь, это мне кажетися, или патроны разные? — спросил подошедшего потомка, показывая выщелкнутые из магазинов унитары.

Лёха не спеша, видимо подражая солидности товарищей в важных вопросах, пошевелил пальцем показанные на мозолистой ладони патрончики. Семенов терпеливо ждал, ему и самому хотелось бы ошибиться.

— Точно, отличаются. Вот у этих

и пуля потоньше и гильза короче. И пуля из… черт его знает, что за металл, но белая, а у этих — медная. А в чем проблем?

— К винтовке вот эти, длинные с медной пулей. А к пулемету — эти, с белой. Хранцузы, вечно у них все не как у всех. Нет, значит этой, а, взаимозаменяемости. И к винтовке патронов кот наплакал и к пулемету тоже. Хорошо вовремя заметил, а то заклинило бы к чертовой матери в самое неподходящее время. Или ствол порвало. Ладно, будем надеяться, что не придется в перестрелки долгие влезать. Ты готов?

— Да. Но сам слышал — бензина тоже мало. Недалеко уедем. Мне опять вшивый камзол одевать? — брезгливо кривя губы, спросил потомок.

Семенов промолчал, хотя — стыдно признаться — испытал некоторое облегчение. Как вспомнишь позавчерашнюю наглость — так морозом по коже. Чудом не нарвались в ходе своего лихого проезда. Бог дураков хранит, другого объяснения нет. Пора двигать дальше и поаккуратнее. Тем более, что всего мало. И — может быть — без вездехода, аккуратно, лесами — будет и проще. И деревушки можно обойти и публику неприятную загодя увидеть. Хотя с этим вездеходиком вроде как везло. Удача — понятие весомое. Но где бензин брать? Да что про бензин говорить — нормальных человеческих харчей тоже не было. Трофеи, считай, кончились, немножко сухой колбасы осталось, да хлеба — странного, непривычного на вкус — с полбуханки. А их четверо и все здоровые мужики, да еще и в плену оголодали. Эх, незадача. Посмотрел на выжидающего ответа потомка, кивнул. Лёха не споря, но без всякой радости напялил на себя китель. Перед этим Семенов придирчиво поосматривал швы, вроде ни гнид ни вшей…

Собрались быстро, с сожалением глянули на опустевший лагерь и как всегда на войне — жалко было покидать спокойное и безопасное место, где ничего плохого не случилось и двигать дальше, туда, где ждало черт знает что, как любил выражаться несдержанный на язык потомок.

Теперь ехали уже куда осторожнее, выбирая дорожки понетоптаннее, пару деревень объехали по окраине, благо вездеходик бодро пер и по полям и по перелескам. Сидели нахохлившись, без того дурашливого азарта. Немцев видели несколько раз, два раза пеших — в деревнях, грузовик встречный попался да потом четыре телеги с унылыми мешковатыми дядьками. Впрочем, дядьки были все с винтовками, и оружие у них было под рукой, а что мундиры сидели не щеголевато, так тут не танцы в райцентре. Переглянулись и решили не связываться. Как оказалось — правильно, потому как через полкилометра следом за дядьками просквозил, отчаянно пыля, мотоцикл с пулеметной люлькой, на котором перли три бравых ганса. И вот эти мотоциклисты вид имели боевой и дерзкий, да и жестянки всякие у них на мундирах наглядно об этом говорили.

Жанаев опять дымил, как паровоз, а Семенов поглядывал на него с тоской, потому как покурить хотелось сильно, да вот сам себе он это запретил. Теперь в лесу нужен был нос не забитый табачным дымом, а кроме него самого в лесу остальные были не гожи.

Еще и полдень не наступил, когда вездеходик зачихал-закашлял и очень скоро встал посреди дороги.

— Стоп машина — заявил Середа печально.

— Аут оф фьюел — отозвался растерянно потомок. И сказал уже по-человечески:

— Вот теперь бензин кончился весь. Давайте машинку в кусты затолкаем, а то приедет кто на наши головы.

Затолкали. Почесали в затылках. Все было не унести, потому разобрали, что

нужнее всего. Получилось много, но если для Семенова груз был привычным, пехотинец всегда ходит как навьюченный ишак, то вот Лёхе все это очень не понравилось. Зато он с радостью поменялся с Середой

своим вшивым мундиром, отдав заодно и пилотку. Теперь Середа должен был идти во главе маленького отряда, а остальные следом, надеясь, что каски и плащ-палатки не выдадут в них красноармейцев. Надежда была в общем убогой — потому как вид обмоток, ботинок и торчащих из прорези гимнастерок был достаточно показателен, но что еще делать. Была мысль идти как пленные под конвоем Середы, но тут возникала проблема с оружием, пулемет и винтовка должны были быть наготове. Немного поломали голову, что брать из наличного, все утащить, всяко не выходило. Разумеется, взяли все оружие. Это даже и не сомневался никто. Потом, помня, что боец всегда с котелком, лопаткой и ложкой, прибрали первонужное. Собрали все сумки и сумчонки, даже пустую гранатную. Сидор штопаный себе Жанаев забрал, остальные повесили вместо привычного и мягкого сидора жесткие и неудобные, но вместительные футляры от немецких противогазов. Середа похихикал, заявив, что вполне эти железяки годятся для мебели, как табуретки, на что Семенов мрачно возразил, что лучше бы рюкзак или ранец — тоже вместо мебели, подушка хорошая получается, а на этом футляре и сидеть неловко. Взяли еще пару катушек с проводом, который мог и с толку сбить встречных немцев и пригодится на обмен. В любой деревне провод вполне пригодится. Остальное так и оставили на вездеходе. Сапоги с технаря оказались впору Середе, и теперь он щеголял аккуратно обтертыми тряпочкой блестящими голенищами.

— Интересно, далеко ли до наших? — поинтересовался боец.

Середа и Жанаев переглянулись, синхронно пожали плечами. Потом Середа усмехнулся невевсело и сказал:

— Идем на восход, не промахнемся.

— Ну, пошли, что ли? — по возможности как можно более равнодушным тоном сказал Семенов.

— Так точно — отозвался по-уставному Жанаев, а сентиментальный потомок похлопал ласково по рулю выручившей машины и погладил бочину, измазав руку в пыли, отчего сконфузился и стал вытирать ладонь пучком травы.

— Значит, Середа впереди. Мы следом. Немцы вроде только ездят, потому надеюсь, что услышим их раньше. Если слышим что — мы трое в кусты и там как бы возимся, чтоб только каски видать.

— А катушки? — спросил Лёха.

— Катушки на обочину сразу. Связисты черт знает, где лазят. Картинка привычная. Ну, уж если докопаются — тогда артиллерию попрошу знак подать — начинаем стрельбу и отходим в лес.

— Ладно. Что лучше подходит: «Химмельдоннерветтер» или «Рундпфунгерпфенгер»? Еще можно «Готтентотенмуттерэрмордер» или «Нигилистендинамитентеатеркассефербрехен» — невесело пошутил артиллерист.

— Лучше б что покороче. А то пока ты это выговоришь, нас уже перестреляют как гусей.

— Ладно. Как скажу громко «Цум бефель!» — так значит огонь. Черт, патронов у нас для внятного огня — фиг да нифига.

— Ну, мы не по шассе идем, тут публики не густо тоже. В общем — какие вопросы?

— Эта каска жутко тяжелая. Шея уже устала — пожаловался Лёха.

— Сё не каска. Сё шапка-невидимка. Заслужил — носи — посоветовал ему Середа, а бурят с Семеновым коротко хохотнули, хотя немецкие стальные шлемы и впрямь были куда тяжелее советских.

— Всё, пошли — сказал красноармеец и гуськом по травянистой обочине тронулись дальше, на восток.

Боец все время напряженно думал — не глупость ли они делают. А ну как на своих нарвутся? Стреляли же по ним из лесу. С другой стороны по дороге идти было куда быстрее и легче, чем по здешним лесам. В которых черт ногу сломит. Сплошные болота, будь они неладны.

Хотя как только кончится эта дремучесть и пойдут дороги пооживленнее такой маскарад не сработает, потому как — до первого патруля или до первой же пары фельджандармов. Что такое комендантская служба и служба тыла Семенов знал неплохо, доводилось видеть. А раз так, понимал, что и у немцев всяко не хуже, просто не хватает у них сил на то, чтобы все контролировать. И отлично они обживут захваченные районы. Это пока еще неразбериха такая. Толком не успели наладить.