Лекарство для души

Раджниш Бхагаван Шри

Вы не будете падать в те печальные мгновения, в которые падали обычно, — разочарования, поражения, грусть, чувство бессмысленности, тревоги, душевная боль; всё это мало-помалу станет «иностранным».

Приходит мгновение, когда даже если вы хотите гнева, то найдёте это невозможным; вы забыли язык гнева. Смех станет легче. Ваше лицо, ваши глаза будут мерцать каким-то внутренним светом. Вы почувствуете себя так, словно стали светом, словно гравитация больше не действует, как действовала раньше. Вы потеряли тяжесть, потому что все эти качества очень тяжелы — гнев, грусть, разочарование, коварство. Все эти качества

очень тяжелы. Вы этого сами не знаете, но из-за них вам тяжело на сердце, и они делают вас жёстким.

С ростом медитации вы почувствуете, что становитесь мягкими, уязвимыми, — точно так, как лёгким для вас станет смех, лёгкими станут и слёзы. Но эти слёзы не будут слезами грусти или горя. Это будут слёзы радости, блаженства; эти слёзы будут слезами благодарности, признательности. Эти слёзы будут говорить то, что не могут сказать слова; эти слёзы будут вашими молитвами.

И впервые вы узнаете, что слёзы служат не только выражением боли, несчастья и страдания; именно так мы их используем. Но они могут осуществлять и гораздо более высокую цель: они безмерно красивы, когда приходят как выражение экстаза.

И вы найдёте, в целом, расширение... — что вы расширяетесь, становитесь больше и больше. Не в смысле эго, но в том смысле, что расширяется ваше сознание. Теперь оно включает больше и больше людей в свою территорию, ваши объятия становятся шире и шире и обнимают тех, кто далеко, и расстояний для вас больше не существует, и даже дальние звёзды близки, потому что теперь у вашего сознания есть крылья.

И эти вещи так ясны и определённы, что вопрос сомнения никогда не возникает. Если возникает сомнение, это значит, что вы на чём-то споткнулись; тогда будьте более бдительны, тогда вложите энергию в медитацию более интенсивно. Но если эти вещи приходят без всякого вопроса...

Это очень странный мир: если вы несчастны, если вы страдаете, никто вам не скажет, что кто-то промыл вам мозги, что кто-то вас загипнотизировал. Но если вы улыбаетесь, радостно танцуете на улице, поете песню, люди будут шокированы. Они скажут: «Что вы делаете? Кто-то промыл вам мозги — вас загипнотизировали, или вы сошли с ума?»

В этом странном мире страдание принимается как естественное состояние. Внутренняя боль воспринимается как естественное состояние. Почему? Потому что, когда вы страдаете и когда вы несчастны, это позволяет другим чувствовать себя счастливыми, не такими страдающими, не такими несчастными. Вы даёте им шанс проявить к вам сочувствие, а сочувствие ничего не стоит.

Но если вы так блаженны, так счастливы, другие люди не могут больше чувствовать себя счастливыми; вы их унижаете. Они чувствуют, что с ними что-то не в порядке. Они должны вас осудить, иначе им придётся задуматься о себе, а они боятся это сделать. Каждый боится задуматься о себе, потому что это означает перемены, преобразования, переживание каких-то процессов.

Легко принимать людей с печальными лицами, очень трудно принимать людей, которые смеются. Так не должно быть. В лучшем мире, в мире, в котором больше сознательных людей, так не должно быть, должно быть как раз наоборот — чтобы, когда вы страдаете, вас спрашивали: «Что случилось, что не в порядке?» А когда вы счастливы и танцуете у обочины дороги, если кто-то пройдёт мимо, он может присоединиться к вам, он может начать танцевать

с вами, или, по крайней мере, почувствовать себя счастливым при виде вашего танца. Но он не скажет, что вы сошли с ума, потому что танец не безумен, пение не безумно, радость не безумна; безумно несчастье. Но безумие приемлемо.

С развитием в вас медитации вы вынуждены будете осознать, что создали вокруг себя много критиков, которые говорят: «С тобой что-то не в порядке. Мы видели, что ты улыбаешься, когда сидишь один. Почему ты улыбался? Это ненормально». Быть печальным нормально, но улыбаться — это ненормально.

Люди найдут это очень трудным, если они вас оскорбят, а вы не будете реагировать. Вы просто скажете «спасибо» и пойдёте своей дорогой. Это принять тяжело, потому что это глубоко оскорбляет эго другого. Он хотел стащить вас в канаву, а вы отказались; теперь он в канаве один. Он не может вас простить.

Таким образом, если эти вещи начинают происходить, будьте уверены, что вы на правильном пути. И вскоре люди, понимания, люди опыта начнут находить в вас перемены. Они начнут спрашивать, что с вами случилось, как это случилось. «Мы бы хотели, чтобы это случилось и с нами». Кто хочет быть несчастным? Кто хочет оставаться сознательно во внутренних мучениях?

С углублением в вас медитации все эти вещи случатся: кто-то вас осудит, кто-то сочтёт вас сумасшедшим, кто-то, обладающий некоторым пониманием, спросит вас: «Что с тобой случилось, и как это может случиться со мной?»

Вы остаетесь центрированным, укоренённым, заземлённым в своём существе — что бы ни происходило вокруг, это не имеет значения. Вы стали центром циклона. И когда вы станете центром циклона, вы это узнаете. Не нужно спрашивать: «Как мы узнаем?» Как вы узнаёте, что у вас болит голова? Вы просто знаете.

Один из моих учителей в школе был очень странным человеком. В первый же день в классе он сказал:

— Запомните: я не верю в головные боли, я не верю в боли в животе, я верю только в то, что могу увидеть. Поэтому, если вы когда-нибудь захотите освобождения от школы, не представляйте в качестве предлога головную боль, боль в животе и тому подобное; вам придётся мне представить что-то настоящее.

И он считался очень строгим человеком. Было очень трудно отпроситься у него даже на час. Прямо напротив его дома росло два дерева кадамба — очень красивые деревья. И в вечернее время он обычно выходил на прогулку, и когда он возвращался, было почти темно.

И в первый же день я сказал:

— С этим нужно разобраться.

Я взобрался на одно из деревьев и, когда он проходил под ним, сбросил ему на голову камень. Он закричал от боли. Я спустился и сказал:

— Что случилось?

— Мне больно, — сказал он, — а ты спрашиваешь, что случилось?

— Но вы должны это доказать, — сказал я. — Пока вы мне это не докажете, я не поверю. Я ваш ученик! И никогда никому этого не рассказывайте — я не хочу, чтобы завтра меня вызвали в кабинет директора, потому что тогда у вас будут проблемы. Вам придётся доказать, что вам больно, вам придётся выложить это на стол, иначе это будет только вымысел; вы это придумали, это вам показалось. Почему я должен залезать на дерево напротив вашего дома? Я никогда в жизни этого не делал. Вы что, внезапно сошли с ума?