Лекарство для покойника
Шрифт:
– Но тогда это у меня была бы не фамилия, а кличка, – хмуро заметил он.
– Хм, действительно, – после паузы согласился долговязый. – Как-то не подумал… Но тогда… – В лице его появилось явное разочарование: – Разве вы в торец им не лупите?
– Не луплю, – сказал Турецкий. И чтобы окончательно не разрушать иллюзии, добавил: – Нет нужды. И так раскалываются, гады. А теперь вот что, Аркаша. Во-первых, кури в сторону, потому что меня от этого мутит, во-вторых, дай мне тоже сигарету, так будет легче, а в-третьих, расскажи-ка, откуда у тебя обо мне
– Так ведь звонили сегодня из Москвы.
– Понятно. Из Генпрокуратуры, конечно?
– Не. Из уголовного розыска.
– Из уг… – Турецкий поперхнулся.
Вот теперь действительно все было понятно. Славка, мерзавец, нахулиганил. Услышал на автоответчике его, Турецкого, сообщение, узнал у Меркулова, куда он исчез, и опередил события.
– Ну и что сказали доблестные работники МУРа?
– Сказали, что вы категорически не любите пышных приемов и чтобы прислали за вами самую скромную машину и только одного водителя, потому что вы терпеть не можете общаться с провинциальными следователями. Чуть что не так – сразу в торец!
Долговязый Аркаша был не просто водитель, а студент-юрист, так что извоз работников Ялтинской прокуратуры являлся для для него делом сверхпрофессиональным. Следователь, ведущий дело, снабдил Аркашу инструкциями, что говорить господину «Торецкому», хотя, как подозревал последний, в этом не было особой нужды. Убийство Богачева оказалось событием в однообразной крымской жизни настолько значительным, что о его подробностях знала каждая собака, а непосредственно в окрестностях Ялты – каждый щенок. В этом Турецкий смог убедиться позднее.
А пока что он вскрыл наконец пакет, присланный из Московской прокуратуры, и сопоставлял его содержимое со сведениями Аркаши.
У Богачева был в Ялте большой дом, в котором он вместе с семьей проводил обычно значительную часть лета. Это лето, последнее в его жизни, не стало исключением. Кроме жены и дочки на вилле жили работники его службы безопасности, общим числом семь человек. А также гувернер дочери, обучающий ее иностранным языкам, и его… дед. Именно этот момент представлял наибольший интерес для следствия.
Обрусевшие немцы Артур Карлович Гукк и его внук Виктор были уже несколько лет тесно связаны с семьей Богачевых. Артур Карлович, судя по всему, был неплохим специалистом по ювелирным украшениям, во всяком случае, именно на этой почве у него были некоторые деловые отношения с женой, вернее, вдовой Богачева. Не то до, не то после убийства Богачева Гукк-старший исчез, и одновременно из дома пропали драгоценности. Совпадения в высшей степени подозрительные. Тем более, что все остальные домочадцы остались на вилле. Если, конечно, Богачева не пришил кто-то из внешнего мира. Или, с другой стороны, его могли убить и домашние, а заодно отправить на тот свет Гукка-старшего, а тело его, допустим, утопить. Дескать…
Нет-нет, оборвал этот поток сознания Турецкий. Слишком рано делать выводы. Еще неизвестна даже половина фактов. Итак, пока что есть три значимых события. Правда, хронологический порядок их неясен.
1. Убийство Л. Богачева.
2. Исчезновение А. Гукка.
3. Пропажа драгоценностей.
Кстати!
Что за драгоценности?
– Что там сперли такое у Богачевых? – небрежно спосил он у водителя в тот момент, когда их «Нива» пересекала знаменитый крымский перевал.
– А! – обрадовался Аркаша. – В этом все дело! Там какие-то жутко ценные камешки были, которые старый Гукк уволок…
– Подожди. Как это уволок, откуда это известно? Есть свидетели?
– Ну, как же, он смылся, камешки исчезли, у Гукка долги были большие, это все знают. Чувствуете связь?
– Слушай, студент, ты слыхал что-нибудь про презумпцию невиновности? То, что этот ваш Гукк уехал или убежал, подозрительно, но ровным счетом ничего не доказывает. Это мы должны доказывать, что он – преступник, а не он – оправдываться. Иначе было только в тридцать седьмом году.
– Да бросьте, Сан Борисыч, – безапелляционно заявил Аркаша. – Вся Ялта знает, что Артур Карлович крупно проигрался Семе Барабану в карты. Вот вам и мотив. Так что он это, сто пудов, он!
Было бы неплохо, промелькнуло у Турецкого. Тогда остается только найти деда и – за решетку. Хотя бумаги, которые Турецкий просмотрел, ровным счетом ни о чем не говорили. Поверхностная информация о показаниях всех домочадцев, снятых 19 августа.
Московская прокуратура никаких принципиально иных выводов не сделала. Вмешиваться в украинское следствие она особо не стремилась. И если бы не повышенная активность спикера Госдумы Сапожникова, то и его, Турецкого, здесь бы сейчас не было. Сапожников с покойником, очевидно, были закадычные корефаны, но и это не являлось достаточным, чтобы привлечь к делу Генпрокуратуру.
Богачев, само собой, крупный бизнесмен, но хлопнули его за границей, так что, в общем, до поры до времени не наше это дело. Если бы не один маленький нюанс. Оказалось, что начальником охраны Богачева был некто Дмитрий Трофимов, племянник… Демидова. Выходит, Меркулов, когда наобум предположил, что спикер будет просить за какого-нибудь родственника, попавшего в беду, был недалек от истины, а вернее, стоял к ней спиной: спикер вполне мог знать о родственных связях Трофимова с Демидовым и давить на последнего. Ведь теперь, когда его племянничек оказался вовлечен в этот скандал, возникала неприятная ситуация для свежеиспеченного Генерального прокурора. И он просто обязан был держать руку на пульсе.
Впрочем, до всех этих политически-семейных тонкостей Турецкому не было особого дела, лишь бы они не мешали поскорее разобраться и свалить отсюда к дочке.
Вилла Богачевых располагалась на самом побережье в пяти километрах от Гурзуфа. Решено было заехать посмотреть на нее со стороны, поскольку, кроме как проезжая мимо Гурзуфа, в Ялту все равно не попасть.
– Отлично! – с энтузиазмом сказал Аркаша. – Искупаемся!
– Да вот фиг вам, – пробурчал Турецкий. – Я плавки дома забыл.