Ленинградский меридиан

Белогорский Евгений Александрович

Нехорошие предчувствия Григория Давыдовича оправдались с первых минут разговора. Развернув карту Синявинского выступа и увидев на нем обозначение 26 армейского корпуса вермахта, Рокоссовский попросил Стельмаха назвать командира корпуса, рассказать все, что о нем известно, а также перечислить его воинские составляющие.

Столь простой вопрос сильно озадачил начштаба. Начальника корпуса генерала от артиллерии Альберта Вординга после яростного перебирания бумаг он назвал, а вот, что-нибудь характеризующее его как командира сказать не смог к откровенному удивлению Рокоссовского.

– Как же так, товарищ Стельмах?

Вы воюете с Вордингом с января этого года, а ничего не знаете о нем как о командире. О его сильных и слабых сторонах, предпочтениях и предубеждениях. Он что для вас - "Железная маска"?

– У нас, товарищ Рокоссовский, к сожалению, нет разведчика в штабе врага, который бы мог бы нас подробно информировать о послужном списке командующего немецким корпусом - с откровенной обидой ответил начштаба. Генералу очень хотелось сказать, что для того чтобы ответить на поставленные им вопросы совсем не нужен агент в ближнем окружении врага. Достаточно проанализировать его действия по срыву Любаньской наступательной операции, но врожденный такт и сдержанность не позволили ему это произнести.

– Хорошо, назовите состав противостоящего вам корпуса. Количество входящих в него дивизий, их численный состав, кто ими командует, имеются ли в нем моторизированные соединений?
– зашел к делу с другого конца Рокоссовский, но ответ начштаба был обтекаем. С большим скрипом он назвал три пехотные дивизии, что по данным разведки входили в состав корпуса, но имена их командиров были неизвестны. Равно как и наличие в корпусе моторизованных соединений противника.

– Давно проводилась разведка на участке 227 пехотной дивизии противника? неужели взятые в плен "языки" не назвали своего командира дивизии - продолжал забрасывать вопросами Стельмаха Рокоссовский.

– Затрудняюсь сказать точно, товарищ Рокоссовский. Примерно недели три-четыре назад, где то так - выдавил из себя начштаба.

– Но ведь это явно устаревшие данные. Собираетесь наступать, а не знаете силы противостоящего вам врага. Как давно вы были на передовой в районе предполагаемого нанесения главного удара?

– У нас для этого есть специальные офицеры - с обиженной гордостью сказал Стельмах.
– Они собирают нужные сведения, в случае необходимости назначают и проводят дополнительные разведывательные действия и докладывают мне и командующему.

– Все ясно - вздохнул Рокоссовский, уже успевший оценить результативность подобных действий. Если офицеры были толковыми людьми, толк от их докладов был, он спасал множество человеческих жизней. А если офицеры были только хорошими исполнителями, тогда было просто беда.

– Состояние разведки фронта меня полностью не устраивает. Для исправления ситуации необходимо провести срочный поиск "языков" - срок исполнения неделя-максимум две. Также необходимо подключить к разведке авиацию и обязательно установите на самолетах фотокамеры. Доклады летчиков - это хорошо, но необходимы конкретные подтверждения их слов. Все понятно?

– Так точно - хмуро произнес Стельмах, записывая в блокнот распоряжения представителя Ставки.

– Вот и хорошо, а теперь давайте пробежимся по тем силам, что у вас есть - предложил Рокоссовский и дело пошло веселее. В отличие от сил противника Стельмах хорошо знал свои собственные и отвечал на поставленные перед ним вопросы почти без запинки.

Московский гость не стремился

поймать начштаба на неточностях и незнаниях. Он внимательно слушал собеседника, время от времени занося что-то в свой походный блокнот. К концу беседы обе стороны остались, удовлетворены её. Стельмах радостно вытирал со лба противный пот, в который его вогнал проверяющий, но это были только цветочки.

На следующее утро, когда начштаба решил, что гроза миновала, "варяг" преподнес новый сюрприз. Рано утром, не ставя высокое начальство в известность, Рокоссовский отправился на передовую под охраной отделения автоматчиков. При этом место своего визита он выбрал не Гайтолово, где предполагалось нанести главный удар по врагу, а в район Рабочего поселка ?8.

К несчастью для командира 365 стрелкового полка подполковника Семичастного, никто из штаба фронта не успел предупредить его по телефону о вояже нежданного гостя. Подполковник третий день предавался веселой жизни, закрывшись в блиндаже с женщиной фельдшером. На всякую попытку начштаба вернуть комполка к исполнению его прямых обязанностей он отвечал бранью, заставлял его пить вместе с ним водку, после чего прогонял из блиндажа к чертовой матери.

В то утро когда нелегкая принесла Рокоссовского в расположение штаба полка, разгул Семичастного уверенно набирал обороты. Комполка усиленно поправлял подорванное здоровье исходя из принципа лечения подобного подобным, и к моменту появления Рокоссовского он находился в скверном состоянии. Поэтому, когда адъютант доложил подполковнику, что из штаба к нему приехал неизвестный командир, Семичастный разразился бурной бранью и послал его по известному всем адресу.

Скажи адъютант, что за дверями блиндажа стоит генерал, да ещё из Москвы, комполка наверняка бы протрезвел хотя бы наполовину. Однако на Рокоссовском был изрядно потрепанный походный плащ, не позволивший разглядеть в нем большое начальство.

На повторный настойчивый стук в дверь, подполковник пришел в ярость и, схватив трофейный "Вальтер" с громким криком "Так ты не уймешься!" выскочил наружу.

Неизвестно, чем могла закончиться встреча Рокоссовского с размахивавшим пистолетом комполка. Скорее всего, Сидора Семичастного застрелили бы приехавшие с генералом автоматчики, но Константин Константинович спас жизнь дебоширу. Смело шагнув навстречу пьяному командиру, он громко крикнул ему: "Смирно!!"

Требовательности и решимости в голосе Рокоссовского в этот момент хватило на десять генералов и, услышав голос человека привыкшего отдавать приказы, подполковник послушно опустил пистолет и сделал попытку вытянуться. Этого мгновения вполне хватило охране, чтобы подскочить к Семичастному и, вырвав оружие скрутить его.

Событие было из рук вон выходящее. Подбежавший особист стал уверять генерала, что виновный будет наказан, но Рокоссовского - это меньше всего интерисовало. Вызвав трясущегося от страха начальника штаба, он приказал ему временно принять на себя обязанности комполка, а сам отправился в расположение одного из батальонов.

Увиденное им безобразие со стороны командира полка, заставляло думать, что и в батальоне он встретит нечто подобное. Принцип, "каков поп, таков и приход", а также утверждение, что рыба гниет с головы, во многих подразделениях РККА действовал четко, однако батальон, куда прибыл Рокоссовский, видимо был исключением из подобных правил.