Ленинский броневик

Григорьев Николай Федорович

Пиры, торжественные приемы, но особенно любил будущий царь уединяться в библиотеке на третьем этаже. Он садился в кресло и, глядя через окно на Невский, трубил в трубу. Мелодия не всегда получалась, но труба подавала густые звуки, и это, видимо, удовлетворяло трубача.

Посетителей этого курьезного уголка дворца с поклоном встречал экскурсовод (упомянутый слуга Александра III), с умилением рассказывал о своем хозяине и в заключение снимал с плечиков рабочий его китель. Трепетной рукой старик прикасался к заплате на рукаве

кителя: "Вот, мол, как просты в жизни были их высочество, а вы, господа, его поносите!" Это был ударный момент экскурсии, после чего звенели кидаемые старику монетки...

Так вот, в заслугу Чугунову следует поставить то, что он добился расчистки этих и им подобных старорежимных гнезд во дворцах.

* * *

– Ну где же ты, миляга, пропадаешь?
– встретил Чугунов Сергея недовольным голосом.

– А я, Федос Матвеевич, к вам с отчетом, а еще больше за советом.
– И Домокуров доложил о своей неудавшейся попытке обнаружить в городе исторический броневик.
– Федос Матвеевич, помогите советом, вы же опытнее меня. Вот послушайте, куда я обращался, в каких местах побывал.

Слушал Чугунов, слушал и вдруг резко выпрямился в кресле.

– Так-так...
– процедил он и смерил Домокурова насмешливым взглядом. Сразу в городском масштабе, значит? Шумим, братцы, шумим?

Домокуров побледнел, сказал тихо:

– Я вас не понимаю, Федос Матвеевич...

– Больно прыток, говорю!
– Чугунов схватил тяжелое пресс-папье и стукнул им по столу.
– Ты эту возню с броневиком брось. Что еще за розыск? Дело туманное, и нечего в туман залезать!

Домокуров стоял ошеломленный: "Сказать такое о ленинской реликвии..." Он смотрел во все глаза на начальника, словно не узнавал его...

И Чугунов дрогнул под этим взглядом. Заговорил спокойно, изображая в голосе дружелюбие.

– Первым делом, Сергей Иванович, распутайся с письмами. Так и напиши: "В Музее Революции броневика нет, и сведениями о нем не располагаем". Вот и все. Дашь мне на подпись... Ну чего молчишь? Не вилять же нам?

– Нет-нет, - спохватился Домокуров, - я за правду, только за правду! Да ведь перед рабочими совестно. Музей Революции - и вдруг такая неосведомленность... Лучше я еще побегаю, поищу, а? Можно?

Чугунов рассмеялся.

– Давай-ка, друг, спустимся с небесных эмпиреев на грешную землю. Побегаю, говоришь, поищу. Но ведь это же не в жмурки играть - искать броневик. Ни тебе, ни мне с тобой, ни музею в целом такая задача не под силу... Эва!
– вдруг воскликнул он, щелкнув себя ладонью по лбу.
– Все кругленько получится! Вот послушай. Мы с тобой отписываем на заводы. Там, понятно, огорчение... Ну и что? Да разве рабочий класс на этом успокоится, как бы не так! Сами пустятся в поиски. А это - не ты да я, да мы с тобой. Там многотысячные коллективы, транспорт, связь; им, как говорится, и карты в руки!

–

Хорошо...
– пробормотал Сергей и машинально повторил вслед за Чугуновым: - Отписываем на заводы... Все кругленько...

А сам - ни с места. В мучительном раздумье трет пальцами виски.

– Ну, что у тебя еще?
– не выдерживает Чугунов.

– Федос Матвеевич...
– Сергей медлит. Но он уже не в силах промолчать. Честная его натура не терпит недомолвок, и он желает объясниться с Чугуновым до конца.
– Скажите, Федос Матвеевич, а если бы случилось - ну, вместе с заводом вы взялись бы искать броневик?

Чугунов глядит на парня, и взгляд его твердеет:

– Нет, не взялся бы. Да и откуда ему быть, тому броневику? Хватились через десять лет. Да если бы он уцелел - давно был бы найден!

Разочароваться в человеке всегда больно. Сергей стал избегать встреч с Чугуновым.

* * *

Невский. Улица Гоголя. Высится, уходя в темноту ночного неба, грузное каменное здание Центральной телефонной станции.

Народу за поздним временем в переговорном зале было немного. Сидели, позевывали, дожидаясь вызова. Домокуров подошел к окошечку для заказов и просунул кассиру удостоверение и деньги.

– Москву прошу. Кремль. Коменданта Кремля.

Девушка откинулась на спинку стула и с пытливым удивлением посмотрела на молодого клиента.

Сергей вспыхнул.

– А вы удостоверение раскройте! Я из Музея Революции. Оформляйте!

Девушка, пожав плечами, склонилась над квитанционной книжкой.

Сергей вошел в будку, взял трубку.

– Вы соединены. Говорите!

Он вздрогнул.

Уже отзывается Москва.

Все. Отступления нет. Сергей зажмурился и выпалил, не переводя дыхания:

– По имеющимся в Музее Революции сведениям, броневик, с которого выступал Владимир Ильич, хранится в Москве, а место ему в Ленинграде. Скажите, как получить броневик?

Некоторое время в трубке было слышно только свистящее дыхание пожилого и не очень здорового человека. И вдруг раскатистое:

– Не берите на пушку! Никогда он не был в Москве, ваш броневик. Выходит, потеряли, так надо понимать? И нечего сваливать с больной головы на здоровую!
– Все больше раздражаясь, комендант потребовал: - А кто это говорит со мной? Фамилию назовите, должность!

Домокуров поежился: "Кажется, влип... И соврать, кто ты, нельзя, все равно дознается".

– Комсомолец?
– допытывались у него.
– А сколько вам лет?
– Сергей промолчал.
– Тогда все ясно, больше вопросов не имею. Ну, чего вам пожелать на прощанье, изобретательный молодой человек? Действуйте. Напористость ваша мне нравится. И уверен - обязательно разыщете броневик!

Сергей пошел на работу. В зале встретил Чугунова.

– Федос Матвеевич, - сказал он весело, - вам кланяется комендант Кремля.