Ленька Пантелеев
Шрифт:
А рыжебородый возница боком сидел на передке телеги, лениво подергивал вожжи и угрюмо молчал.
– Ну, как вы тут живете, голубчик?
– спросила у него, нарушив молчание, Александра Сергеевна.
Возница целую минуту не отзывался, потом пошевелил вожжами и, не поворачивая головы, мрачно ответил:
– Живем пока...
– С продуктами благополучно у вас?
– Пока, я говорю, не померли еще. Жуем.
– А вот у нас в Петрограде совсем плохо. Уже конину едят.
Возница посмотрел на приезжую,
– Погодите, ишшо не то будет. До кошек и до собак - и до тех доберутся. Вот помяните мое слово...
– Послушайте, почему вы так говорите? Ведь вам-то теперь легче живется?
Рыжебородый даже подскочил на своем передке, отчего лошадь его испуганно вздрогнула и взмахнула хвостом.
– Легче??!
– сказал он с таким видом, как будто Александра Сергеевна сказала ему что-то очень обидное.
– А разве неправда? Ведь вы получили землю, освободились от помещиков...
– От помещиков? Освободились?
Леньке казалось, что в груди у рыжебородого что-то клокочет, бурлит, закипает и вот-вот вырвется наружу. Так оно и случилось.
– Землю, говоришь, получили?
– сказал он, натягивая вожжи и совершенно поворачиваясь к седокам.
– А на кой мне, я извиняюсь, ляд эта земля, если меня продразверстка, я тебе скажу, пуще лютой смерти душит, если меня комбед за самую шкирку берет?! Помещик? А что мне, скажи, пожалуйста, помещик? Я сам себе помещик...
– Я не знала, - смутилась Александра Сергеевна.
– Я думала, что крестьяне довольны.
– Кто? Крестьяне?? Довольны?.. Да, ничего не скажу, есть такие, что и довольны. Очень даже довольны. А кто? Голодранец, лодырь, голь перекатная...
Внезапно он оборвал себя на полуслове, посмотрел на приезжую и совсем другим голосом сказал:
– А вы, простите, из каких будете? Не коммунистка?
– Ну, вот, - усмехнулась Александра Сергеевна.
– Разве я похожа на коммунистку?
Рыжебородый окинул взглядом ее серый городской костюм, стеганую панамку с перышком, ридикюль, зонтик, часики на кожаном ремешке, - и, как видно, вполне удовлетворился этим осмотром.
– Тогда я вам, барыня хорошая, вот чего скажу, - начал он. Но договорить не успел. Впереди на дороге показался человек. Ленька хорошо видел, как он выглянул из лесной чащи, раздвинул кусты и, выйдя на середину дороги, поднял над головой руку.
"Разбойники!
– подумал мальчик и тотчас почувствовал, как по всему его телу медленно разливается обжигающий холодок блаженного страха.
– Вот оно... вот... начинается..."
Но тут же он понял, что ошибся. Человек этот был никакой не разбойник, а обыкновенный солдат в серой барашковой папахе и в шинели без погон.
Когда телега приблизилась, он выступил вперед и хриплым голосом сказал:
– Стой! Кто такие?
Ленька увидел, что из-за его спины выглядывает
– Вы меня спрашиваете?
– спокойно сказала Александра Сергеевна.
– Да, вас.
У солдата было рябое лицо, левый глаз его все время подмаргивал, как будто в него соринка попала.
– Мы из Петрограда... я учительница... едем на лето к знакомой в деревню Чельцово...
– Ага! Из Петрограда?!
Человек в барашковой шапке обошел телегу, ощупал мешки и чемоданы и, не повышая голоса, сказал:
– А ну, скидавай барахло.
– Послушайте. Это что значит? Вы кто такой?
Вася и Ляля, словно почувствовав неладное, проснулись. Девочка громко заплакала.
"Так и есть... разбойники", - подумал Ленька, но почему-то никакой радости при этом не испытал.
Рыжебородый возница, не слезая с телеги, нервно поерзывал на своем сиденье и без всякой нужды перебирал вожжи.
– Слушай, - сказал он вдруг.
– Ты что ж мою барыню забижаешь? А ну, иди сюда...
И, спрыгнув с телеги, он отвел солдата в сторону и несколько минут что-то шептал ему. Сдвинув на нос папаху, солдат стоял, слушал, почесывал затылок. Товарищи его толпились вокруг. У многих из них за плечами висели ружья.
– Ладно, можете ехать, - сказал человек в папахе, возвращаясь к телеге. Глаз его посмотрел на Леньку и несколько раз мигнул.
Возница стегнул лошаденку, лошаденка взмахнула хвостом, и телега быстрее, чем прежде, покатилась по лесной дороге.
– Кто это такой?
– спросила, оглянувшись, Александра Сергеевна, когда они отъехали на порядочное расстояние.
– А никто, - ответил, помолчав, возница.
– Так просто. Зеленый.
– Что значит зеленый?
– Ну, что вы? Не понимаете разве? Из Зеленой гвардии. Которые с Советской властью борются.
– Постойте... Разве здесь не Советская власть?
Возница не повернул головы, но слышно было, что он усмехнулся.
– Власть-то Советская, да ведь на каждого петуха, сами знаете, сокол есть, а на сокола коршун... Скажи спасибо, мадамочка. Если б не я, ходить бы вам всем семейством в лапоточках.
– Да. Я очень благодарна вам, - взволнованно проговорила Александра Сергеевна.
– Но скажите, как вам удалось уговорить его?
– Уговорить-то как удалось?
– опять усмехнулся возница.
– А я против них слово такое знаю...
...Смеркалось, когда телега свернула с проселка на широкую, обсаженную огромными толстыми березами дорогу. И было уже совсем темно, когда рыжебородый возница громко сказал "тпр-ру", телега дрогнула и остановилась, и Ленька, очнувшись, увидел над головой у себя черное, усыпанное звездами небо, конек избы, длинную оглоблю колодца и услышал в темноте взволнованный голос, напомнивший ему что-то очень далекое, очень хорошее, милое, светлое и безмятежное.