Леопард
Шрифт:
— Черт, настоящий дом с привидениями, — засмеялся Бьёрн.
— Да, так говорят, — сказал ленсман Скай и выключил мотор.
Во внезапно наступившей тишине они услышали, как смех Бьёрна эхом отозвался на другом берегу, а следом раздался звон одинокого овечьего колокольчика, долетевший до них через все озеро.
Кайя спрыгнула на берег и с проворством, говорящим о том, что это было для нее делом привычным, привязала причальный конец к полусгнившему позеленевшему столбику, торчащему между водяных лилий.
Они сошли с плоскодонки на огромные
— Тут вставали с двух концов мастерской и ссучивали веревку, — объяснила Кайя прежде, чем Харри успел задать вопрос.
В одном углу валялись три пустые пивные бутылки, и было видно, что кто-то пытался развести костер. На противоположной стене, перед парой оторванных досок, висели сети.
— После Симонсена желающих взять себе эту мастерскую не оказалось, — пояснил ленсман и огляделся. — Так и пустует с тех пор.
— А для чего тут рельсы? — поинтересовался Харри.
— Ну, во-первых, для того, чтобы спускать и поднимать лодку, на которой привозили бревна. И еще для того, чтобы держать бревна под водой, когда они отмокают. Он привязывал стволы к вагонеткам, которые наверняка все еще стоят там наверху, в сарае. А потом пускал вагонетки в воду и поднимал наверх через несколько недель, когда дерево уже доходило до нужной кондиции. Он практичный был, Симонсен.
Все вздрогнули, когда в лесу, прямо за стеной домика, вдруг раздалось блеяние.
— Овца, — сказал ленсман. — А может, олень.
Они последовали за ним по узкой лестнице на второй этаж. Посреди комнаты стоял огромный длинный стол. Оба конца похожей на коридор комнаты терялись в темноте. Под подоконниками валялись осколки разбитого оконного стекла, в окна задувал ветер и, тихо посвистывая, трепал изъеденную молью подвенечную вуаль на женщине, глядящей на озеро. Это был манекен, ниже торса виднелся скелет: черный железный штатив на колесиках.
— Симонсен использовал ее как пугало, — сказал Скай и кивнул в сторону фигуры.
— Жутковато, — отметила Кайя, подошла поближе к ленсману и, поеживаясь, закуталась в куртку поплотнее.
Он взглянул на нее и криво улыбнулся:
— Вся здешняя ребятня боялась ее до смерти. Взрослые говорили, что в полнолуние она бродит по окрестностям и ищет своего возлюбленного, который бросил ее в день свадьбы. И что ее появление сопровождается скрипом несмазанных колесиков. Я ведь и сам вырос недалеко отсюда, в Хаге.
— Правда? — удивилась Кайя, а Харри подавил улыбку.
— Йес, — сказал Скай. — Это, кстати, единственная известная женщина в окружении Симонсена. Он был такой одинокий волк. Но веревки делать умел.
Бьёрн Холм, находившийся у них за спиной, поднял кусок веревки, висящий на гвозде.
— А что, разве я сказал, что тут можно что-то трогать? — спросил ленсман, не оборачиваясь.
Бьёрн поспешил повесить веревку на место.
— О'кей, шеф, — сказал Харри и улыбнулся Скаю, не разжимая губы. — Можно тут что-то трогать?
Ленсман окинул Харри оценивающим взглядом.
— Вы мне еще не рассказали, в чем дело.
— Это строго конфиденциально, — сказал Харри. — Прошу прощения. Экономические преступления. Сами понимаете.
— Вот как? Если вы — тот самый Харри Холе, как мне кажется, то вы работаете с убийствами.
— Ну, — ответил Харри, — на сей раз это инсайд, незаконная покупка акций, уклонение от уплаты налогов и подлог. Не все ж в дерьме копаться.
Ленсман Скай прищурил глаз. Птица прокричала снова.
— Вы конечно же правы, Скай, — сказала Кайя и вздохнула. — Именно я должна была позаботиться о том, чтобы получить в Управлении разрешение на обыск, но вы же знаете, у нас людей не хватает, и мы бы сэкономили кучу времени, если бы только смогли… — Она улыбнулась своей милой улыбкой, обнажив мелкие острые зубки, и кивком показала на веревку.
Скай взглянул на нее. Покачался взад-вперед на каблуках своих резиновых сапог. Потом кивнул.
— Буду ждать в лодке, — сказал он.
Бьёрн сразу же принялся за дело. Положил кусок веревки на длинный стол, открыл маленький рюкзак, с которым приехал, включил карманный фонарик со шнурком, на конце которого был рыболовный крючок, и закрепил крючок между двумя досками на потолке. Достал свой лэптоп, переносной микроскоп, формой и размером напоминающий молоток, подключил его к USB-порту на лэптопе, проверил, передает ли микроскоп картинки на экран, а потом открыл снимок, который перенес на лэптоп перед отъездом.
Харри встал рядом с невестой и посмотрел вниз на озеро. В лодке мерцал огонек сигареты. Он взглянул на рельсы, уходящие в воду. Глубоко. Харри никогда не любил купаться в пресной воде, особенно после того случая, когда они с Эйстейном решили прогулять школу, поехали на озеро Хауктьерн в Эстмарке и прыгнули там с Чертова обрыва, про который говорили, что он двенадцать метров высотой. И Харри — как раз тогда, когда он, прыгнув, уже должен был войти в воду, — вдруг увидел прямо перед собой в воде гадюку, а потом над его головой сомкнулась стеклянно-зеленая ледяная тьма. В панике он выхлебал, наверное, половину озерца и уже решил, что больше никогда не увидит дневного света и не будет дышать воздухом.
Харри почувствовал знакомый аромат и понял, что Кайя стоит у него за спиной.
— Бинго, — услышали они тихий голос Бьёрна Холма у себя за спиной.
Харри повернулся к нему:
— Тот же тип веревки?
— Вне всякого сомнения, — ответил Бьёрн, держа свой молоткообразный микроскоп у конца веревки и нажимая на клавиши. — Липа и вяз. Та же толщина и длина волокон. Но самое примечательное — свежий срез на конце веревки.
— Что?
Бьёрн показал на экран.