Лепестки холода
Шрифт:
— Ты с рогаткой и кучей металохлама на меня? — он снова захохотал, и почти сразу меня охватила резкая боль. Я потеряла сознание.
Очнулась в неудобной позе. Я почему-то сидела, а не лежала. Пошевелиться я не смогла. Затекла шея, а в остальном я чувствовала себя на удивление выспавшейся и разбитой. Я подёргалась. Оказалось, гениальные ребята примотали меня верёвкой к стулу, непрофессионально, зато старательно: спеленали по рукам и ногам, так что и не пошевелиться. Оружия не было, кажется, помню, что меня обыскали и повыкидывали все
Я огляделась. Голые крашенные в лёгкий салат стены, окно не предусмотрено. Мой стул был в центре комнаты, лицом я сидела к двери. Наверняка заперто. Сзади послышался зевок. Я вздрогнула, постаралась обернуться, максимально вытянув шею. Оказалось, проснулся мой тигрёнок в человеческой ипостаси. Он умильно тёр глазки, сон ещё не до конца слетел, и он не понял, как попал. Я заметила цепь, идущую от его ноги к металлической скобе в углу. Я отвернулась.
Страх снова попробовал дать о себе знать, но я упрямо заталкивала его в самые отдалённые и укромные уголки своей души. Страх плохой помощник, когда нужно думать головой. Вот, например, каковы мои шансы убедить Ксана освободить меня от верёвок? Если я хоть чуть-чуть смыслю в оборотнях, то нулевые.
В двери стал поворачиваться ключ. Ксан ойкнул и издал полузадушенный всхлип. Должна признать, у него невероятно сопливая душевная организация, эх, злая я.
Я поспешно опустила голову. Притворяться спящей я не рискнула. Сизир мог почувствовать моё пробуждение, а может просто окатит ведром ледяной воды. Проснуться самостоятельно стоит хотя бы по той причине, что мазь всё ещё на мне. Голову я опустила, чтобы Сизир ни в коем случае не раскусил, насколько неплохо я на самом деле себя чувствую.
Вошёл он, одетый во вчерашний чёрный костюм. При ближайшем рассмотрении казалось, что чёрная ткань — это вторая кожа, ткань плотно прилегала и не давала ни единой складочки. Наконец, я удовлетворила своё любопытство: прорезей для глаз на маске не существовало, как и для рта. А ещё к голове она прилегала идеально, похоже, Сизир стригся налысо.
Он оглядел меня и с затаённым удовлетворением хмыкнул.
— Впервые встречаю молодую девушку со склонностью к кладбищенской жизни.
Прозвучало многозначно. Я чуть пошевелилась, показывая, что услышала. Сизир подвинулся ближе, но сохранил дистанцию.
— Молчим? Вот скажи, что с тобой делать. Вряд ли погребение заживо напугает тебя достаточно.
Я ответила:
— Извиниться и развязать.
Сизир совершенно искренне рассмеялся.
— Дело в том, хозяйка, — обращение он произнёс с нарочитой насмешкой, — что вставшие на моём пути должны быть наказаны.
— Исключения подтверждают правило, — продолжила я в выбранном ключе, но Сизир разозлился:
— Хватит умничать, Лучше скажи, ты хочешь пить?
Конечно, хочу, но признаваться не имеет смысла. Воды не дадут, а шантажировать будут.
— Заешь, девочка, ты должна придумать, как убедить меня в своей полезности. Тогда ты останешься жива, получишь воду. Я зайду через некоторое время.
— Иначе я умру? — спросила я весёлым голосом.
— Не знаю.
Я ошарашено уставилась на Сизира. Он, признаю, сбил меня с толку, что не есть хорошо. Обычно грозят смертью и пытками, а он разводит руками. Сизир откровенно наслаждался моим растерянным видом, потом, усмехаясь, пояснил:
— Что есть хозяйка кладбища, я поинтересовался у одного вампира. Он объяснил, что таких в природе не бывает, так самозванка с буйной фантазией. Но он заинтересовался и просил меня отдать ему тебя. Зачем, не знаю.
— Какая эрудированная пиявочка…, — протянула я, но Сизир уже вышел из комнаты. Закрывая дверь, он бросил:
— На то, чтобы образумиться, у тебя полчаса.
Я тяжело вздохнула. Полчаса на то, чтоб выбраться. Не густо. Для начала отработаю провальный вариант, вдруг случится чудо? Не хотелось бы за миг до смерти сожалеть, что не попыталась.
— Ксан, — позвала я требовательно, когда прошло достаточно времени, чтобы Сизир убрался от двери восвояси.
— Мне нельзя с тобой разговаривать, — пискнул он.
— Ладно. Можешь даже не слушать, ты, главное, подойди.
— Зачем? — страха в голосе прибавилось.
— Развяжешь меня, — я постаралась произнести уверенно и непринуждённо, словно так и надо.
Я услышала, как Ксан со свистом втягивает воздух. Котёнок в ужасе.
— Нет, нет, — принялся он твердить на одной ноте, как заклинание.
— Ладно, — согласилась я, — только замолчи.
Причитания сменились вознёй, я обернулась. Тигрёнок забился в самый дальний угол и даже голову руками прикрыл, точнее уши зажал. Досадно, придётся выкручиваться самой. Впрочем, иного я и не ждала.
Я сглотнула слюну и сосредоточилась. Я должна освободиться. Попробовала пошевелить руками. Удавалось только пальцами. Бесполезно. Ноги тоже примотаны накрепко. Я попробовала ещё раз оглядеться, и тут меня осенило.
Всё-таки, хорошо, что связывали не профессионалы. Они, конечно, пропустили верёвку через корпус к спинке стула, но не натянули, а учитывая, что я висела бессознательной тушкой, они мне подарили пространство для манёвра. Я могла наклоняться. Следующие полчаса я раскачивалась вперёд-назад, миллиметр за миллиметром выигрывая место для манёвра.
При этом связь с действительностью я не теряла и поворот ключа в замке услышала вовремя. Дверь распахнулась, и Сизир в привычном чёрном возник на пороге. Я ему широко улыбнулась, как родному. Сизир качнулся с пятки на мысок и обратно.
— Придумала, как меня убедить?
Даже и не собиралась. Он же не совсем идиот, чтобы освобождать меня до того, как я принесу нерушимую клятву.
— Хочу к пиявочке, ничего личного, просто мертвечинка мне ближе по духу.
Сизир замер на середине движения.